Наследие Чёрного Мага
Шрифт:
К счастью, долго нервничать не пришлось, из портала вышли подруги, ведя за собой оставшегося телёнка, начавшего немного упираться при попытках протолкнуть оставшуюся половину через портал. А уж когда Зереф подсел на подобие алтаря, взял её руку и поцеловал пальцы, на душе стало легче, захотелось бежать, лететь к облакам…
– Не бойся, – шёпот Зерефа прервал полёт мысли.
– Я не боюсь, просто… опасаюсь, – нагло соврала она.
– Врушка, – Зереф снова поцеловал её пальцы, отчего веки резко
– Не хочу… спать, – язык начал плохо слушаться, слова зазвучали так, словно она перебрала вина. – Я… смогу… – страх проснуться в одиночестве на Острове Небесного Волка вернулся с новой силой.
– Всё будет хорошо.
Зереф говорил ещё что-то, но разобрать слова было невозможно, все звуки смешались в раздражающий гул, в глазах поплыло, в нос ударил запах гари, знакомый запах гари из тех времён, когда она не могла помыслить, кем станет в будущем. Перед тем как взор затопила тьма, Мавис смогла разобрать всего одно слово – беги! Волшебница не могла понять куда и зачем бежать, ведь она только что лежала на имитации алтаря, а теперь оказалась посреди чёрной пустоты.
Внезапно что-то ударило её с огромной силой, Мавис чувствовала, что куда-то летит, но кругом была непроглядная тьма, затем последовал новый толчок и новый полёт, и снова, и снова, и опять, раз за разом, до бесконечности её метало из стороны в сторону, пока не вышвырнуло на жёлтую траву, словно в Фиоре резко наступила осень. Вскочив, волшебница оторопела от ужаса, жёлтой была не только трава, но и листва древних деревьев, столь знакомых… пугающих – деревья Святой Земли Хвоста Феи… Остров Небесного Волка, земля вечной осени.
– Н-нет, – голос волшебницы дрогнул, худший кошмар превратился в явь. – Этого не может быть…
– Мавис, – рядом раздался знакомый, почти забытый голос. – Почему, Мавис?
Повернувшись на источник звука, верховная фея забыла, как дышать, это лицо, этот голос… эти светлые волосы… не узнать мать крестника и жену лучшего друга было невозможно.
– Рита, – слова с трудом вырвались из груди, были столь тихими, что разобрать хоть что-то оказалось трудно. – Это ты?
– Почему, Мавис? – вновь вопросила почившая подруга. – Почему?
– Рита, что с тобой?! – в панике выкрикнула архифея.
– Ты обещала, – призрак женщины сделал шаг вперёд. – Почему, Мавис? Ты обещала.
– Обещала, – рядом с женщиной появился блондин: лёгкие морщины, небольшая седина в золотистых волосах, и неизменный чёрный костюм с красной курткой. – Ты обещала, Мавис.
– Юрий… – испуганная волшебница отступила на несколько шагов. – Я не могла, – замотав головой, она отошла ещё на несколько шагов. – Всё из-за Проклятия.
– Ты обещала.
– Почему, Мавис?
– Это всё Проклятие Анкселама! – испуганно пискнула волшебница. – Всё из-за него!
– Лгунья! –
Отойдя ещё на несколько шагов, Мавис натолкнулась спиной на что-то твёрдое, обернувшись, она увидела столь знакомого мрачного мужчину повязкой на глазу и посохом в руке.
– Ты оставила нас, – сказал второй мастер Хвоста Феи.
– Претч…
– Ты оставила нас.
– Я не хотела, я… я не могла…
– Лгунья! – закричали Рита и Юрий. – Она Лгунья!
– Ты оставила нас.
– Одних, – перед глазами появился высокий, широкоплечий парень.
– Варрод, – волшебница нервно сглотнула. – Ты же… ты же должен быть жив.
– Лгунья!
– Ты оставила нас!
– Одних.
– Ты заплатишь, Мавис.
– Мы отомстим.
– Тебе.
Не выдержав давления, девушка побежала прочь, как можно дальше, только бы последовавшие по пятам призраки прошлого не добрались до неё, однако сколько бы она ни пыталась двигаться вперёд, местность не менялась, словно она бежала на месте… пока не споткнулась, пока не упала на серую, потрескавшуюся землю, лишённую всякой жизни. Поднявшись, она вздрогнула, потому что уже была в этом безжизненному лесу: когда-то прекрасные деревья иссохли, стали перекорёженными отражениями себя; мрачные, тяжёлые облака словно обещали пролить влагу на безжизненные земли, но вместо исполнения обещанного продолжали плыть как можно дальше; под одним из деревьев сидел столь знакомый парень в старой красной одежде, его взгляд был пустым, отречённым, словно этот человек уже умер внутри. Видеть прежнего Зерефа было невыносимо больно, яркий контраст между двумя версиями одного человека оказался невероятным.
– Зереф? Но… но ты же, – с ужасом прошептала она, зажимая рот руками. – Этого не может быть…
– Ты знаешь моё имя? – взгляд лишённых воли и жизни глаз направился на неё. – Уходи, девочка.
– Я не «девочка», я Мавис, твоя ученица! – глаза защипало, ведь она уже видела его таким… много-много лет назад. – Ты забыл? Ты всегда хвалил меня, говорил, что я лучшая. Зереф, пожалуйста, я не буду ругаться… только перестань. Не надо быть прежним…
– У меня нет учеников… я сам убил их, – как и в глазах, в голосе Зерефа не было намёка на эмоции или волю к жизни, словно с ней говорил живой мертвец. – Все они умерли из-за меня… Я проклят… этот мир отвергает меня, он хочет, чтобы я ушёл… но я не могу… сколько бы ни пытался… не могу.
– Это неправда! Нет никакого проклятия! Ты сам говорил! Это не проклятие, это особенность души, это можно контролировать, если жить как простой человек – спать, кушать, пить!