Наследие да Винчи
Шрифт:
Вэнс переложил листы в надежде, что случайное соседство сможет что-нибудь выявить. Священники и автор дневника, де Беатис, были католиками. Де Беатис — секретарь кардинала Арагонского. Де Беатиса захватили труды Леонардо, и он хорошо их описал. И что дальше? Вэнс бросил этот путь.
У Тоси степень по физике. Как и в моем случае, подумал Вэнс, его образование не связано напрямую с искусством. Я все еще жив, Тоси, возможно, тоже. Вэнс подумал, что надо бы не забыть прочесть «Иль Джорно», который принесли с завтраком. Если труп Тоси обнаружили, об этом напишут. Мартини и два других эксперта по Леонардо наукой формально не занимались. Почему оставили ученого — или это просто совпадение?
Черт, черт! Вэнс оттолкнул стул и встал. Подойдя к окну, он уставился на прекрасный
Наука, ученые, католическая церковь. Все может сводиться к ереси. Церковь осудила Коперника за дерзкие заявления о том, что Земля вращается вокруг Солнца, а не наоборот, как она полагала. Но помимо высказываний Ватикана насчет некоторых физиологических исследований — а именно вскрытия трупов, — свидетельств о том, что Папа интересовался работой Леонардо, не было.
Или было? Возможно, б подделанных страницах… Может, Церковь изъяла информацию, которую считала еретической или опасной, и заменила страницы, чтобы скрыть ее? Вот где уж точно ересь. И какое до этого дело тем чокнутым священникам? Как Вэнс узнал во время первого визита на Комо, они сами были изгнанными — еретики или что-то в этом духе. Поговаривали даже, что много лет назад весь орден был отлучен от церкви. Но никто ничего не знал наверняка, и о монастыре говорили неохотно.
— Ходят слухи, синьор, — повторяли горожане, а вдаваться в подробности отказывались. — Наши родители не тревожили их, и мы тоже не будем.
«Наука, ученые, гроза, де Беатис, священники, церковь», — написал Вэнс на отдельном листе бумаги. Должна быть какая-то связь. Но идеи не приходили.
Мысль вертелась вокруг священников и монастыря, возвышавшегося над Белладжио с другой стороны озера. Возможно, удастся найти ответ там. Чем больше Вэнс думал над этим вариантом, тем более логичным он казался. Да, решительно кивнул он, надо съездить в этот монастырь — без предупреждения, и как можно скорее.
Вэнс аккуратно положил ручку на стопку записей и медленно отодвинул стул.
Он встал и подошел к окну. Что-то грызло его — не просто страх, что его в монастыре поймают. Расслабившись на долгую секунду, Вэнс наблюдал за крошечными парусниками, разрезающими спокойные волны озера. Вдалеке, на фоне ярко-зеленого берега светился ярко-красный корпус катера на подводных крыльях. И вдруг Вэнс понял, что беспокоится о том, что может больше не увидеть Сюзанну. С ней было сложнее, но, господи, как он за это благодарен.
Вэнс отвернулся от окна. Затем, вспомнив о газете, отыскал ее на кровати среди смятых простыней. Усевшись в удобное кресло, Вэнс принялся ее листать. На первой полосе ничего. Эриксон перевернул тонкую страницу. Увидев свою фотографию и сопровождающую статью, он в ужасе распахнул глаза.
Эллиотт Кимболл развалился за маленьким круглым столиком на двоих в модном кафе на фешенебельной виа Венуто. Он в пятый раз перечитывал статью в газете, попивая «Чивас» с содовой, и был весьма доволен. В статье рядом с маленькой фотографией Вэнса Эриксона почти полностью содержалась история, поведанная им миланской полиции для того, чтобы они передали ее в прессу. Terrorista,сказал Кимболл детективу. Эриксон пользовался своим положением в «КонПаКо» для международных путешествий, важных для членов террористических группировок. В отличие от людей, на которых он работал, Вэнс не являлся религиозным
Кимболл улыбался. Гений, просто гений, думал он, откладывая газету на столик. Одним ударом обезвредил и Эриксона, и его хозяина, Харрисона Кингзбери. В статье говорилось, что полиция Милана разыскивает Вэнса Эриксона, подозревая его в связи с убийством профессора Мартини в Амстердаме и со смертями экспертов по да Винчи в Страсбурге и Вене. Помимо этого на Вэнса возлагали ответственность за перестрелку в Милане и смерть горничной отеля «Хилтон».
Что касается Кингзбери, история про Вэнса Эриксона была лишь первым ударом. Кимболл взглянул на часы, и его радость сразу же сменилась раздражением. Где этот чертов иранский маньяк? И где Сюзанна Сторм? Куда она подевалась? С ее помощью так легко оказалось вычислить Вэнса Эриксона в Комо. Если он найдет ее, найдет и Эриксона.
Ладно, подумал он, вообще-то уже не важно. Эриксон и Кингзбери обезврежены — по крайне мере, сделке помешать они не смогут. Тем не менее… Эллиотт терпеть не мог незавершенных дел. Хотелось найти Вэнса Эриксона и избавиться от него. Теперь, когда они добили Кингзбери, не было смысла оставлять Эриксона в живых.
Кимболл снова посмотрел на часы. Ну, ебаный иранский выродок! У меня же не вагон времени.
С одеждой проблем не возникло, размышляла Сюзанна Сторм, сидя в фойе отеля «Метрополь» в кресле с высокой спинкой, развернутом прочь от стойки портье, и стараясь укрыться от глаз клерка и собравшихся полицейских: некоторые направлялись в номер Вэнса, другие шли из него. Она купила Вэнсу новую одежду и прилично заплатила за то, чтобы покупки доставили в ее номер — то есть в их номер, одернула она себя, — а потом отправилась разузнать, что полиции понадобилось в отеле.
Это оказалось нелегко. Она не осмелилась подойти прямо к ним — боялась, что после вчерашнего происшествия в Белладжио у них есть и ее описание. Поэтому Сюзанна взяла «Иль Джорно» и уселась в фойе, делая вид, что читает, и пряталась за газетой всякий раз, когда приближался какой-нибудь полицейский. Она двенадцать раз прочитала один и тот же заголовок, так и не заинтересовавшись статьей.
Рядом с ней трепались полицейские; обычный разговор итальянских мачо о женщинах, особах женского пола и снова о женщинах. Какие разнообразные интересы, подумала Сюзанна. Она считала молодых итальянцев самыми невыносимыми мужчинами в мире: их изнежили мамочки и сестры, которые говорили, что эти мальчики — лучше всего на свете, после панини, а когда мальчики вырастали, им то же самое повторяли любовницы и жены; а хуже всего то, что они в это верили, и ждали такого же отношения от американок.
Внимание Сюзанны блуждало. Она поерзала на стуле, скрестила ноги, пошелестела газетой. Глаза смотрели на страницу, но видели что-то совершенно другое. Сюзанна вспомнила о своем беспородном коте, Кьеркегоре, [38] который остался у соседки. Вспомнила дом, свою безопасную квартиру, понадеялась, что растения не засохнут. Но больше всего она размышляла о Вэнсе Эриксоне и о событиях, которые их свели.
Сюзанна действительно поехала за ним в Комо ради материала. По крайней мере, она себя в этом уверяла. Поездка оказалась весьма приятной, Эллиотт Кимболл ехал умело и быстро на прокатном «ламборгини». Больше никто из знакомых Сюзанны не брал в аренду такие автомобили.
38
В честь Серена Кьеркегора (1813–1855) — датского теолога, философа и поэта.