«Наследие Дерини»
Шрифт:
– Она наша деревенская повитуха, но мать ее когда-то работала с Целителем, что жил здесь прежде. У нее есть средство, которое она использует при родильной горячке. Оно может помочь и сейчас.
Райс-Майкл в душе понадеялся, что старуха и сама окажется Целительницей, но когда она коснулась его лба, недовольно цокая языком и покачивая седой головой, он понял, что она даже не Дерини.
– Я бы взглянула на рану, – произнесла она, нащупывая пульс у короля на шее.
Прикосновение мозолистых старческих рук оказалось на удивление бережным и приятным. Ногти
Он поморщился, когда Стэйси принялась разматывать повязку, не сводя взгляда с матери Ангелики и пытаясь прочесть ее мысли с поверхности сознания, не осмеливаясь, однако, проникнуть глубже, поскольку опасался, что она сможет ощутить его прикосновение, ибо некогда имела дело с Целителем. Стэйси, накладывая повязку накануне вечером, расположила ее таким образом, что компресс можно было менять, не сдвигая дощечку, которая удерживала на месте разбитые кости. Мать Ангелика внимательно исследовала обнажившуюся рану, ощупала кожу вокруг, а затем и предплечье, неодобрительно фыркнула и велела хозяйке Лохаллина вновь очистить рану и наложить свежий мох. На взгляд Райса-Майкла рука выглядела точно так же, как и прошлой ночью.
– Рана воспалена, но, похоже, яд не пошел дальше в руку, – сказала старуха, роясь в своих корзинах. – Вот это должно снять жар.
Она достала небольшой глиняный кувшинчик с деревянной затычкой, открыла, сунула туда мизинец, попробовала содержимое на вкус, затем кивнула и обернулась к Стеванусу.
– Насыпайте столько, чтобы покрыть дно небольшой чашки, и разводите водой или вином четыре раза в день.
– А что там такое? – спросил ее Стеванус.
– Моя мама называла это тацилем, – отозвалась старуха. – Это остатки, больше у нас нет. Раньше делал Целитель, но теперь он умер.
– Какое-то деринийское средство? – нахмурился Стеванус.
– Средство, которое снимает жар, – отрезала Стэйси и, взяв чашку со столика у кровати, высыпала на донышко белый кристаллический порошок. – Вы хотите помочь королю, или нет?
– Корольхочет, чтобы ему помогли, – заявил Райс-Майкл и сел, потянувшись за чашкой. – И если бы здесь был Целитель, я с радостью к нему бы обратился, невзирая на то, какого мнения о Дерини наш мастер Стеванус. Впрочем, полагаю, что здесь Целителя не имеется.
– Увы, нет, еще с тех пор, как я была совсем девчонкой, – отозвалась Стэйси, с удивлением покосившись на короля.
Катан вернулся с флягой вина, и она наполнила чашу до половины, а затем размешала жидкость прежде, чем вручить ее Райсу-Майклу.
– Выпейте до дна, сир.
Он повиновался, прежде чем Стеванус решился бы вмешаться. Ему пришлось сделать три или четыре глотка. Настой оказался горьким, и он невольно поморщился, протягиваячашку обратно и откидываясь на подушки. Это усилие окончательно измотало его, хотя рука, вроде бы, стала болеть чуть меньше, после того как ее растревожили новой перевязкой.
– А мне можно выпить еще макового настоя, или этот тациль снимет также и боль? – спросил он. – Мне нужно выспаться, потому что мы выезжаем завтра поутру.
– Маковая настойка не помешает, – заявила матушка Ангелика, – но с рукой надо поосторожнее. И лучше бы вам, конечно, не пускаться в дорогу.
– Гофмаршал желает вернуться в Ремут как можно скорее, – заявил Стеванус, не давая королю молвить и слово. – Не думаю, что мы можем его задержать, сир. Однако в военном обозе полно лекарей, и по дороге мы сможем останавливаться в подобающих местах со всеми удобствами.
– Ладно, обсудим это с Раном поутру, – отозвался Райс-Майкл. – Если жар спадет, то придется выезжать. Ваше гостеприимство здесь, в Лохаллине безупречно, леди Стэйси, но я должен возвращаться к жене и сыну. Она ведь опять в тягости, вы знаете, и будет очень встревожена, когда ей сообщат о моем ранении.
С этим Стэйси не могла поспорить, и матушка Ангелика лишь молча пожала плечами. Катан проводил их к выходу, а Стеванус, тем временем, отмерил очередную порцию макового настоя, – и ушел, лишь убедившись, что Райс-Майкл выпил все до дна. Как только дверь за ним закрылась, король отправил Фулька ночевать в соседнюю комнату, а сам подозван Катана поближе.
– Я бы хотел добраться домой как можно скорее, но думаю, было бы разумнее на всякий случай заранее послать Мике копию приложения к завещанию.
– На случай чего? – изумленно пробормотал Катан, наклоняясь ближе к королю.
– Точно не знаю, – Райс-Майкл рассеянно потер ноющее плечо. – В Ремут нам еще ехать целую неделю, а за такой срок многое может случиться. Конечно, оттого, что лошадь наступит на руку, еще никто не умирал, но я… мне было бы спокойнее, если бы я знал, что она уже получила свою копию этого документа.
– Разумно, – согласился Катан. – Ты уже придумал, кого послать гонцом? Или лучше поехать мне?
– Нет, только не тебе, – возразил Райс-Майкл. – Разумеется, ты понимаешь, что вопрос здесь не в доверии, но тебя тут же хватятся. Кроме того, мне и самому без тебя необойтись. Тем не менее, для нас важно, чтобы все эти копии разошлись как можно скорее. Не думаю, что я уже сделался слишком большой помехой для Рана, однако, если мне покажется, что он теряет терпение, то придется рассказать ему, что я подписал дополнение к завещанию. Тогда, если он не хочет разделить власть с Грэхемом и Сигером, то ему волей-неволей придется оставить меня в живых. Однако произносить вслух подобные угрозы я осмелюсь лишь тогда, когда буду точно уверен, что он не сумеет заполучить все копии.
– Совершенно согласен. Но это не решает вопрос с гонцом.
– А какой у нас есть выбор? – спросил Райс-Майкл. – В любом случае, я сделаю в сознании этого человека определенные ментальные установки, но всегда лучше иметь дело с тем, кто нам изначально предан.
– А как насчет местных? К примеру, сын Сигера. Он на меня произвел впечатление парня вполне достойного.
Райс-Майкл покачал головой.
– Гонец должен иметь возможность увидеться с королевой, а приграничника к ней не пустят. Нет, это должен быть кто-то из наших… Но тот, кого бы не сразу хватились.