Наследие Древнего. Том 2
Шрифт:
— Это да, цацки она любит, — купец пристально на меня посмотрел. — И где ты мою жену видел?
— Да там, — я кивнул направо, наблюдая за купцом. Он на секунду застыл, задумался и вдруг выпустил колодезную ручку. Она быстро-быстро завертелась, ведро плюхнулось в воду, и купец вздрогнул. Взялся за ручку и принялся её крутить, медленно поднимая ведро. На меня он покосился, но промолчал. Я помахал ему и поздоровался: — Привет.
— Ещё один гость? — уточнил купец. — Много же здесь гостей. А на вид — захолустье захолустьем.
Мои подозрения подтверждались, и я потопал
— Временная петля! — но после выкрика, он неожиданно перешел на страшный шёпот, словно бы чего-то опасаясь и вместе с этим активно жестикулировал. — Господин, вы, конечно, сказали не высовываться, но мы прошлись немного. Совсем немного, честное слово! И это же очевидно! Я читал о таком в книгах! Я читал! Временная петля закрывает человека в бесконечном цикле, который он вынужден проживать снова и снова. И они все во временной петле!
Дзен согласно кивнул.
— Едва ли это временная петля, — возразил я.
— Но я читал! — обиделся Мерри.
— Это что-то другое, — продолжил я, не обращая на него внимания. — Они не помнят ничего из прошлого, и время не откатывается назад. Временная петля затронула бы и нас, но мы не повторяем одни и те же действия, как болванчики. Их будто… вырезали. Как фрагмент личности в определённый момент времени. Вырезали и вставили в качестве ширмы. Но это очень хлипкая ширма, а это значит…
— Нам недолго осталось, — проскрипел Дзен. — Скоро из нас сделают таких же безмозглых марионеток.
— Верно…
По спине пробежали мурашки, меня пробрало до костей. В голове взвыли сирены, замигали красные предупреждающие огни. Я не видел, но чувствовал, что сзади приближается нечто смертельно опасное, и развернулся на одних инстинктах, на ходу освободил цепи и ударил ими перед собою. Голова матушки Гусыни взорвалась как арбуз. Ну что, сучка, понравилось? Маньячка старая. Я ликовал, хотя изнутри меня грыз червячок сомнения — слишком уж лёгкая победа.
…
…
…
— Нам недолго осталось, — проскрипел Дзен. — Скоро из нас сделают таких же безмозглых марионеток.
— Верно…
Ветер затих, птички замолкли, словно природа догадывалась, что вот-вот здесь развернётся кровавая бойня. Я огляделся, не понимая, откуда ждать удар. Тишина и спокойствие. Странно. Мне показалось, что скрипнула дверь, но она была плотно прикрыта. Да что за ерунда.
— Ладно, давайте сперва поедим. Может, пока челюсти будут жевать, на ум придёт хорошая идея, — я потопал к домику, потянул за ручку и бросился на пол. Чуть-чуть бы позже — и топор вонзился бы прямо в лоб, а так — лишь слегка обрил висок. Я перевернулся на спину и осмотрел притолоку. Кто-то на ней соорудил ловушку: прикрепил топор так, что обух держался за притолоку, а лезвие летело вниз, прямо в лицо входящему человеку.
— Вы уходили из дома? — сквозь зубы процедил я и поднялся, но от дверного проёма не отошёл, перегораживал дорогу.
— Нет! — закричал Мерри. — Один из нас всё время находился здесь. Да если бы кто-то зашёл в дом, мы бы…
— Да, мы бы увидели, — подтвердил Дзен.
Я освободил цепи, прищурился и уставился в сумрак комнаты. А ведь здесь единственный выход. Если матушка Гусыня умеет становиться невидимой, как Бригитта, то придётся самую малость разгромить домик. Я ударил цепью под кровать, потом — за стол, а следом — в угол за печью. И последний удар попал в цель. Старуха выскочила на середину комнаты и вдруг оказалась у окошка. Она перемещалась рывками. О-о-о-о-о, дорогуша, это мы уже проходили. Я разрезал воздух цепями, вычерчивая горизонтальную линию. От стены до стены.
Матушку Гусыню располовинило, на пол высыпались кишки.
— Вы её поймали? — спросил Мерри из-за моего плеча.
— Ну, тут как сказать…
…
…
…
— Нам недолго осталось, — проскрипел Дзен. — Скоро из нас сделают таких же безмозглых марионеток.
— Верно…
Я покачал головой. Можно ли спасти людей, которые заперты в этой деревне? Кажется, что у них сохранилось сознание и характер, они могут мыслить, помнят о своих целях и планах, беспокоятся о любимых. Что будет с ними, если я убью матушку Гусыню? Они умрут? Освободятся?
Внезапно на солнце блеснули зелёные капли. Жгучая жидкость плеснула мне в лицо, растворяя кожу. Я чувствовал, как нос стекает по подбородку, но ничего не ощущал. Адреналин и состояние аффекта делали своё дело. В местах, где кислота попала на руки, образовались впадины, и они грозились скоро превратиться в дыры. Это явно что-то посильнее серной кислоты.
Я упал на колени и обвёл двор взглядом. Правый глаз, который ещё оставался зрячим, видел плохо, но достаточно, чтобы я заметил, как Дзен и Мерри корчатся в агонии, тоже облитые кислотой с головы до пят. У домика стояла матушка Гусыня и улыбалась. Я сделал несколько судорожных вдохов и…
Умер.
…
…
…
— Мр-р-р-рау, — раздалось справа. Из голубого телепорта выпрыгнул Борис и распушил хвост.
Глава 3
— Мр-р-р-рау, — раздалось справа. Из голубого телепорта выпрыгнул Борис и распушил хвост. В его зелёных глазах горело недовольство. Он оглянулся и фыркнул: — По каким пердям ты нас таскаешь? Ты ж бизнесмен. Я видел, у тебя и в этом мире фирма есть. Почему бы не создать для любимого котика идеальные условия? Чтобы молочко подливали, спину массировали и мои шикарные усы хвалили.
— Губа не дура, — усмехнулся я. — И чего ты морду наглую опять показал? Хочешь что-нибудь выпросить? Например, поджопника?
— Грубиян, — Борис дёрнул усами, перепрыгнул через невысокий заборчик и вперевалочку пошагал по крохотному огородику, заросшему бурьяном. Внезапно остановился, пригнулся к земле, замотал хвостом. И прыгнул, накрыл что-то лапами. — Агрх! Попалась!
Я с интересом глянул, что же он там треплет. Обычная садовая фигурка мыши из глины. Раскрашена кое-как, без изысков. Но где хвост, а где уши вполне угадывалось. Борис покатал фигурку по траве, воровато огляделся, открыл портал и прыгнул в него, предварительно схватив глиняную мышку. И я из него ещё вора делал? Ха! Да у него душа — бандита и грабителя, только прячется за милой кошачьей моськой.