Наследие христа. что не вошло в евангелие

1997 год для меня стал годом уничтожения собственных черновиков.

Так получилось, что я начал писать и публиковаться раньше, чем сам это предполагал, и раньше, чем был готов к этому. Слишком резкий поворот произошел в религиозной жизни России в начале 90-х годов, и слишком медленно реагировали на происходящие перемены церковные издания и церковные писатели. На себе я убедился в истинности наблюдения, утверждающего, что каждый пишет ту книгу, которую хотел бы просто прочитать. Отсутствие современных апологетических публикаций, с одной стороны, и невероятное количество лжи о православии, с другой, понудили меня взяться за перо.

К обычной, давно привычной и тогда еще не стихнувшей атеистической антиправославной полемике в те годы прибавились

новые голоса: и сторонников "общечеловеческих ценностей", полагающих, будто именно православные монахи мешают им стать банкирами, и быстро набирающих силу оккультных пропагандистов, и новых русских протестантов, в одночасье воспитанных иностранными миссионерами.

Со стороны церковных публицистов и богословов старшего поколения не было слышно публичных ответов на эти нападки на православие. И тогда я вспомнил слова Антона Чехова: "Есть большие собаки и есть маленькие собаки, но маленькие не должны смущаться существованием больших: все обязаны лаять, — и лаять тем голосом, какой Господь Бог дал" (Цит. по: Бунин И. А. О Чехове // Собрание сочинений. М., 1967. Т. 9. С.185.).

Мои статьи начали появляться в газетах, затем в журналах, наконец они стали собираться в книги. Те отклики, которые мне доводилось слышать, показывали, что несмотря на всё несовершенство этих книг, многим людям они все же принесли пользу. Их тиражи и допечатки быстро разошлись. Но когда сейчас вновь стали поступать предложения об их переиздании, оказалось, что просто так это сделать невозможно. Их нужно слишком серьезно менять. Я отказываюсь признать эти книги своими, то есть выражающими мое сегодняшнее отношение к обсуждаемым в них проблемам.

В Московской Духовной Академии моим любимым преподавателем был профессор Алексей Ильич Осипов. Человек глубоко православный и потому наделенный удивительной внутренней свободой, он не прочь иронично отнестись к самому себе и к своему профессорскому достоинству. Чтобы не прилагать к нему слишком обязывающее слово "юродство", я скажу иначе: порой он может поступить так, как не позволяют поступать нормы православного этикета. Так вот, однажды на перемене я подошел к Алексею Ильичу с вопросом по поводу одного из тезисов его учебника "Основное богословие". Мой вопрос, однако, был встречен совершенно неожиданно: "А почему Вы с этим вопросом обратились именно ко мне?" — "Ну как же, — говорю, — Алексей Ильич, это же Ваш учебник!" — "Помилуйте, да с чего Вы это взяли?". Ошеломленно показываю ему титульный лист: "Да вот здесь же написано!" — "Ну нет, извините, здесь как раз написано, что автор совсем другой человек". — "Как так?" — "Читайте внимательно: видите, как написано — "доцент А. И. Осипов". А я кто? — профессор А. И. Осипов. Так что это не мой учебник".

Вот так и я чувствую, что мои первые книги не вполне мои. А потому и занялся в этом году уничтожением своих старых черновиков, точнее — переработкой прежде вышедших книг. В переизданиях многое заново написано на те же темы, которым были посвящены первые книги, но при этом, естественно, были сохранены те места прежних книг, которые в моих глазах все еще выглядят как более-менее приемлемые.

Так из книги "Все ли равно как верить" (Клин, 1994) при переработке получилась книга "Протестантам о Православии" (М., 1997). Из книжек "Миссионеры на школьном пороге" и "Библия в школьной хрестоматии" (М., 1995) получилась при переработке книга "Школьное богословие"(М., 1997). Из книги "Соблазн неоязычества" (М., 1995) вышел двухтомник "Сатанизм для интеллигенции" (который, впрочем, сам уже нуждается в серьезной переработке).

А пока настала пора книги, которая в 1995 г. появилась под названием "Традиция, Догмат, Обряд. Апологетические очерки".

По мере переработки из первоначального материала выделились четыре книги. Издательство "Благовест" будет выпускать их как начало серии "Апологетика".

Первая книга перед Вами — "Наследие Христа". Она начинает серию "Благовеста", но сама является продолжением вышедшей несколькими месяцами раньше книги "Протестантам о Православии".

Вторая книга — "Вызов экуменизма". Третья — "Догмат и ересь". Четвертая — "Церковь: мир искушений".

Если к этим книгам добавить книжку "Если Бог есть Любовь…", то логика

серии получится такой: книга "Если Бог есть Любовь…" поясняет своеобразие христианства в мире других религий. Книги "Протестантам о Православии" и "Наследие Христа" говорят о различиях внутри христианского мира и поясняют, в каких отношениях находятся православие и протестантизм. Книга "Вызов экуменизма" немного касается вопроса православно-католических отношений, а в основном дает аргументы, объясняющие право православных христиан на защиту своей уникальности. Книга "Догмат и ересь" адресована скорее просто светским людям, без определенных религиозных симпатий, которым Православие кажется чем-то "слишком догматическим". Наконец, книга "Церковь: мир искушений" обращена уже к своим, к православным, и содержит размышления о нашей внутрицерковной жизни и о ее проблемах.

Самый сложный вопрос, который только есть в богословии, — это вопрос о том, что значит "быть христианином".

Дело в том, что, во-первых, человек сам себя христианином сделать не может. Обращение — это не то, что совершаю я, а то, что совершается со мной. Здесь не столько моя инициатива, рожденная любопытством или еще чем-то, сколько вдруг почувствованный зов.

В одном фантастическом романе описывался мир (совсем даже не симпатичный), в котором у власти находится олигархия телепатов. Они контролируют сознание людей, но мир не знает, кто реально и как именно управляет людьми. К сожалению для правителей, телепатические способности не передаются по-наследству. Поэтому правящая каста не может быть замкнутой, она нуждается в постоянном притоке новых людей. Однако — как можно вербовать людей в эту группу, если люди не знают о ее существовании и зачастую даже не подозревают, что в них самих есть те самые способности, наличие которых открывает дверь в этот элитарный клуб? В том романе способ воспроизведения правящей касты описывался так: во время вступительных экзаменов в университеты в закрытой комнатке недалеко от главного входа сидел мощный телепат и неслышно для большинства окружающих непрестанно передавал одно и то же сообщение: "Кто меня слышит, зайдите в комнату номер такой-то… Кто меня слышит, зайдите в комнату номер такой-то…". Те немногие абитуриенты, кто обладал склонностью к телепатии, улавливали этот голос, и, если они не отбрасывали от себя новый опыт, обзывая его "галлюцинацией", шли в названную комнату. Вопрос об их поступлении в университет и об их дальнейшей карьере тем самым решался уже вполне определенно. Остальные экзамены проводились уже скорее для проформы.

Что-то похожее можно сказать и о Церкви. Церковь — это сообщество людей, которые расслышали зов Христа и откликнулись на него. Если человек не почувствовал в себе этого призвания — то он и не сможет стать христианином. Но потому и не может быть инструкции на тему "Сделай себя христианином". Поскольку же речь идет о зове Христа, а не о зове миссионера, то не может быть и инструкции на тему "Как сделать ближнего христианином". Миссионер может пригласить в храм, может предложить почитать Евангелие. Но он не может гарантировать, что человек что-то почувствует. Даже рядом с Христом были люди, которые и слушали Его, и видели Его, и даже видели Его чудеса — и ничего не ощущали своими сердцами.

Во-вторых, вопрос о том, что значит "быть христианином" предполагает и размышление о том, зачем именно мы позваны Христом. Что именно Христос желает нам передать после того, как мы откликнемся. Размышления на эту тему в богословии называются "объективной сотериологией" ("сотериология" — учение о спасении). Это рассказ о том, что сделал Христос "нас ради человек и нашего ради спасения", и что именно Он передает нам.

В-третьих, размышления о том, что значит "быть христианином", предполагают и понимание того, что должен сделать сам человек для того, чтобы оказаться в состоянии принять эти дары и не растерять их. Это то, что можно назвать "субъективной сотериологией". В ней объясняются те личные усилия человека, которые делают возможным усвоение им дара, принесенного Христом всему человечеству.