Наследие христа. что не вошло в евангелие
Шрифт:
Как же мне ее исполнить, найду ли я в себе силы для послушания Учителю? Нет. Но — "Человекам это невозможно, но не Богу, ибо все возможно Богу (Мк. 10, 27). Пребудьте в любви Моей… Пребудьте во Мне, и Я — в вас" (см.: Ин. 15, 9). Зная, что любить врагов человеческими силами невозможно, Спаситель соединяет с Собою верных, как ветви соединяются с лозою, чтобы в них открылась и действовала — Его любовь. "Бог есть Любовь… Приидите ко Мне, все труждающиеся и обремененные"… " Закон обязывал к тому, чего не давал. Благодать дает то, к чему обязывает" (Б. Паскаль [5] ).
5
Паскаль Б. Мысли о религии. М., 1905. С. 265
Значит, эта заповедь Христа немыслима вне участия
Обычная этическая и религиозная система представляет собой путь, следуя которым, люди приходят к определенной цели. Христос начинает именно с этой цели. Он говорит о жизни, истекающей от Бога к нам, а не о наших усилиях, которые могут нас вознести до Бога. Для чего другие работают, то Он дает. Другие учителя начинают с требования, Этот — с Дара: "Достигло до вас Царство Небесное". Но именно поэтому и Нагорная проповедь возвещает не новую нравственность и не новый закон. Она возвещает вступление в какой-то совершенно новый горизонт жизни. Нагорная проповедь не столько излагает новую нравственную систему, сколько открывает новое положение вещей. Людям дается дар. И говорится, при каких условиях они могут не выронить его. Блаженство не награда за подвиги, Царство Божие не воспоследует за духовной нищетой, а сорастворяется ей. Связь между состоянием и обетованием есть Сам Христос, а не человеческое усилие или закон.
Уже в Ветхом Завете вполне ясно возвещалось, что лишь пришествие Бога в сердце человека может заставить его забыть все былые несчастья: "Уготовал еси благостию Твоею нищему, Боже" пришествие Твое в сердце его (Пс. 67, 11). Собственно, у Бога только два места обитания: "Я живу на высоте небес, и также с сокрушенными и смиренными духом, чтобы оживлять дух смиренных и оживлять сердца сокрушенных" (Ис. 57, 15). И все же одно дело — утешающее помазание Духа, что ощущается в глубине сокрушенного сердца, и другое — мессианское время, когда мир становится уже неотторжим от Бога… Поэтому "блаженны нищие": Царство Небесное — уже их. Не "будет ваше", но — "ваше есть". Не потому, что вы Его нашли или заработали, а потому, что Оно само активно, Оно само нашло вас и настигло.
И иной Евангельский стих, в котором обычно видят квинтэссенцию Евангелия, также говорит не столько о добрых отношениях между людьми, сколько о необходимости признания Христа: "По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою" (Ин. 13, 35). Так каков же первейший признак христианина? — Нет, не "иметь любовь", а "быть Моим учеником". "По тому узнают все, что вы студенты, что у вас есть студбилет". Что является здесь главным вашим атрибутом — имение студбилета или сам факт студенчества? Другим важнее всего понять, что вы — Мои! И вот вам — Моя печать. Я вас избрал. Мой Дух на вас. Моя любовь в вас да пребывает.
Итак, "Господь, телесно явившись людям, прежде всего требовал от нас познания Себя и этому учил, и к этому немедленно привлекал; даже более: ради этого чувства Он пришел и для этого Он делал все: "Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать о истине" (Ин. 18, 37). А так как Истиною был Он Сам, то почти что сказал: "Да покажу Себя Самого" (св. Николай Кавасила) [6] . Главным делом Иисуса было не Его слово, а Его бытие: бытие-с-людьми; бытие-на Кресте.
6
Цит. по: Черемухин П.А. Учение о Домостроительстве спасения в византийском богословии (епископ Николай Мефонский, митрополит Николай Кавасила и Никита Акоминат) // БТ. М., 1964. № 3. С. 168.
И ученики Христа — апостолы — в своей проповеди не пересказывают "учения Христа". Выйдя на проповедь о Христе, они не пересказывают Нагорную проповедь. Ссылки на Нагорную проповедь отсутствуют и в речи Петра в день Пятидесятницы, и в проповеди Стефана в день его мученической кончины. Вообще апостолы не употребляют традиционно-ученической формулы: "Как наставлял Учитель".
Более того, даже о жизни Христа апостолы говорят очень скупо. Свет Пасхи для них настолько ярок, что их зрение не простирается на десятилетия, предшествовавшие шествию на Голгофу. И даже о событии Воскресения Христова апостолы проповедуют не как о факте лишь Его жизни, но как о событии в жизни тех, кто принял пасхальное благовестие, — потому что "Дух Того, Кто воскресил
Апостолы говорят об одном: Он умер за наши грехи и воскрес, и в Его Воскресении — надежда нашей жизни. Никогда не ссылаясь на учение Христа, апостолы говорят о факте Христа и Его Жертвы и о Его воздействии на человека. Христиане веруют не в христианство, а в Христа. Апостолы проповедуют не Христа Учащего, а Христа Распятого — моралистам соблазн и теософам безумие.
Мы можем представить себе, что все евангелисты были бы убиты вместе с ап. Стефаном. Даже в нашем Новом Завете более половины книг написаны одним ап. Павлом. Поставим мысленный эксперимент. Предположим, все двенадцать апостолов убиты. Близких свидетелей жизни и проповеди Христа не осталось. Но воскресший Христос является Савлу и делает его Своим единственным апостолом. Павел же затем пишет весь Новый Завет. Кем мы тогда были бы? Христианами или павлинистами? Мог ли в этом случае Павел называться Спасителем? Павел, как бы предвидя такую ситуацию, отвечает вполне резко: почему "у вас говорят: "я Павлов"; "я Аполлосов"; "я Кифин"; "а я Христов"? разве Павел распялся за вас?" (1 Кор. 1, 12–13).
Эту апостольскую сконцентрированность на тайне Самого Христа унаследовала и древняя Церковь. Основная богословская тема первого тысячелетия — это не диспуты об "учении Христа", а споры о феномене Христа: Кто пришел к нам?
И на своих Литургиях древняя Церковь благодарит Христа совсем не за то, за что готовы оказывать Ему почтение современные учебники по истории этики. В древних молитвах мы не встретим вохвалений типа: "Благодарим Тебя за Закон, который Ты нам напомнил", "Благодарим Тебя за проповеди и красивые притчи, за мудрость и наставления", "Благодарим Тебя за общечеловеческие нравственные и духовные ценности, проповеданные Тобою".
Вот, например, "Постановления апостольские" — памятник, восходящий ко II веку: "Благодарим, Отче наш, о жизни, которую Ты открыл нам Иисусом, Отроком Твоим, за Отрока Твоего, Которого и послал для спасения нашего как Человека, Которому и соизволил пострадать и умереть. Еще благодарим, Отче наш, за честную кровь Иисуса Христа, пролитую за нас, и за честное тело, вместообразы которых мы предлагаем, как Он установил нам возвещать Его смерть" [7] .
Вот "Апостольское предание" св. Ипполита: "Мы благодарим Тебя, Боже, через возлюбленного Отрока Твоего Иисуса Христа, Которого в последние времена Ты послал нам Спасителем, Искупителем и Вестником воли Твоей, Который есть Слово Твое, неотделимое от Тебя, Которым все сотворено по желанию Твоему, Которого Ты послал с небес в утробу Девы. Исполняя волю Твою, Он простер руки, чтобы освободить от страданий тех, кто в Тебя верует… Итак, вспоминая Его смерть и воскресение, приносим Тебе хлеб и чашу, вознося Тебе благодарение за то, что ты удостоил нас предстать перед Тобой и служить Тебе" [8] …
7
Цит. по: Успенский Н. Анафора. // БТ. М., 1975. № 13. С. 5
8
Св. Ипполит Римский. Апостольское предание // БТ. М., 1970. № 5. С. 284.
И во всех последующих Литургиях — вплоть до Литургии св. Иоанна Златоуста, доныне совершающейся в наших храмах, — благодарение воссылается за Крестную Жертву Сына Божия — а не за мудрость проповеди.
И в совершении другого величайшего Таинства Церкви — Крещения, мы обретаем подобное же свидетельство. Когда Церковь вступала в самую страшную свою битву — в очное противоборство с духом тьмы, она призывала на помощь своего Господа. Но — опять же — Каким она видела Его в эту минуту? До нас дошли молитвы древних экзорцистов. В силу своей онтологической серьезности они почти не изменились за тысячелетия. Приступая к Таинству Крещения, священник читает уникальную молитву — единственную церковную молитву, обращенную не к Богу, а к сатане. Он повелевает духу противления оставить нового христианина и не прикасаться отныне к нему, ставшему членом Тела Христова. Так каким же Богом заклинает священник диавола? — "Запрещает тебе, диаволе, Господь пришедый в мир, вселивыйся в человецех, да разрушит твое мучительство и человеки измет, Иже на древе сопротивные силы победи, Иже разруши смертию смерть и упраздни имущаго державу смерти, сиречь тебе, диаволе…". И почему-то нет здесь призыва: "Убойся Учителя, повелевшего нам не противиться злу силою"…