Наследие Истинного Пламени. Дилогия
Шрифт:
– Ты меня предала, Руннэт, – повторил он все тем же тоном. – Даже если ты верила, что поступаешь правильно, даже если я правда обезумел от силы, всегда был другой выход.
Теон вздохнул, чувствуя жалость. Жалость, которую он всячески пытался в себе убить.
Не делай этого! Не смей этого делать!
– Я сделаю все, что угодно! – твердо заявила Руннэт, и Теон даже позволил себе криво усмехнуться. – Я дам…
– Ты будешь отсечена от Иного, – это единственная альтернатива смерти, которую Теон мог предложить.
Руннэт побелела. Одна эта фраза была
– Это смертный приговор, Теон, – прошептала она.
Разумеется, он это знал.
Лишенные дара фурии просто теряют причины жить. С каждым днем им становится все сложнее заставить себя подняться утром с кровати, и в конце концов они либо умирают от истощения, либо кончают жизнь самоубийством. За все время не было ни одной фурии, прожившей больше трех лет после потери дара, а способа восстановить силы после становления Тусклой не существует.
– Даже хуже смерти, – тут же поправилась она. – Я превращусь не просто в человека, а в собственную блеклую тень. Если… если ты так хочешь, чтобы я была рядом с тобой беззащитной, то давай используем блокираторы. Или что-то из кренталя! Но не это…
Это были мольбы. Руннэт даже была готова встать перед мужчиной на колени, лишь бы избежать этой участи. Отсечение дара – это навсегда. Блокираторы и кренталь оставляют лучик надежды, и именно этот лучик Теон хотел отнять.
– Смысл не в беззащитности, Руннэт. Чтобы сохранить тебе жизнь, я переступаю через собственные принципы. Мне НУЖНО забрать у тебя то, что ты ценишь так же сильно, как жизнь. Чтобы до конца своих дней ты ощущала потерю и сожалела о том, что предала меня. Но если ты меня попросишь, я покончу с этим быстро и безболезненно прямо сейчас.
– Ты жесток, Теон…
По щекам фурии текли слезы, но в этот раз его сердце было черство. Он уже сделал больше, чем должен был, проявил непозволительную слабость, за которую будет корить себя до того дня, пока Руннэт не умрет.
– Я выберу жизнь.
Для простых людей такой выбор мог показаться очевидным, но Теон знал много фурий, которые предпочли бы смерть, оказавшись в её положении.
– Если ты мне не соврала, то мне потребуется твоя помощь, знания и связи. Все, что ты можешь предложить. Но не заблуждайся, мы с тобой больше не любовники и даже не друзья. Ты больше не Королева Шипов, и твое слово ничего не значит. Просто пешка, которую я собираюсь использовать против Старых богов и всех, кто им помогает.
Руннэт слушала Теона со всем возможным достоинством, смирившись с предстоящей участью.
– Когда все случится?
– Сегодня вечером. Я дам тебе час на то, чтобы ты могла последний раз коснуться Иного. Это Школа, так что тут есть комнаты для разрядки, в одной из них ты проведешь время до намеченного срока. Также я не стану возражать, если кто-то составит тебе компанию.
– Но не ты, – поняла она.
– Между нам все кончено, – повторил Теон так же твердо. – Пусть девушки сами решат, хотят ли они дать тебе почувствовать себя живой в последний раз.
* * *
Вестра, несмотря на сильную боль в животе, не хотела возвращаться обратно в комнату и лежать на постели.
Нужно поесть , – решила фурия.
Голода она не чувствовала, даже наоборот, ощущала легкую тошноту, но несмотря на это девушка понимала, что телу сейчас нужно восстанавливаться, а следовательно, нужно есть даже через силу.
В столовой, впрочем, она оказалась не одна. За одним столиком сидели Арвин и Лифэтта, о чем-то разговаривая. Это сразу показалось Вестре немного странным. Эти две фурии никогда особо не ладили, удивительно было видеть, как они общаются. Девушки даже не заметили, как раненая фурия подошла к автомату и получила свою порцию еды, тут же поморщившись.
Каша… Вестра терпеть не могла кашу, но ничего твердого в нынешнем состоянии ей нельзя. Каши, йогурты, сок, и так ещё как минимум неделю.
Особо не церемонясь, она поставила поднос с едой на стол девушек и села рядом с Лифэттой, отчего обе фурии удивленно на неё уставились.
– Вестра! Ты должна быть в постели, – Арвин как всегда слишком бурно реагировала. – Ты…
– Я сама знаю, что и как, – вздохнула Вестра, ковыряя ложкой кашу. Аппетита и так не было, а от вида этой жижи ещё и тошнота усилилась. – Я не настолько слаба, чтобы не поесть с вами в столовой.
Говорить о том, что только что почти целый час повторяла приемы за призраком древнего мастера, Вестра не стала.
– О чем вы болтаете? – спросила она, поспешив сменить тему.
– О Тео, о ком же ещё? Я предлагаю Лифэтте делить его по дням недели. К примеру, мне понедельник, среда и пятница, а ей вторник, четверг и суббота.
– А что с воскресением? – спросила Вестра, все-таки сумев проглотить ложку каши и поспешно запить её соком.
– Предлагаю устроить групповую разрядку, на троих, – с довольным видом заявила Арвин, хотя Вестра заметила, что её словно что-то беспокоит, но она всячески пытается делать вид, что все нормально.
Поругалась с Алетрой, скорее всего .
– А я тебе говорю, что твое предложение не имеет смысла.
– Почему?
– Потому что нас не двое, – Лифэтта, как всегда, была спокойна и рассудительна. – Этой ночью у него ночевала не я. Когда я уже собиралась пройти в его комнату, то увидела, как туда прошла та черноволосая фурия. Самина, кажется.
– Раскол… Трое – это уже много… – огорчилась Арвин.
– Да и Вестре, когда поправится, стоит попробовать.
Вестра тут же покраснела. Мысль о том, чтобы устроить разрядку с мужчиной, её безумно смущала.
– О, наша крошка-кошка засмущалась, – усмехнулась Арвин, да и Лифэтта тепло улыбнулась. – Но Лиф права. Тебе правда нужно попробовать, когда поправишься. Это… что-то невероятное. Разрядка с мужчиной, способным касаться Иного, это словно иной мир! Никогда и ни с кем я так себя не чувствовала. Это словно оргазм, помноженный на пятьдесят!
Удивительно, но Лифэтта согласно закивала.
– Значит… это правда, – задумалась Вестра.
– Что правда?
– Вы слышали о книге «Учение о двуединстве» за авторством Эрлисфиль дор-Крул?