Наследие Истинного Пламени. Дилогия
Шрифт:
Теон хотел выяснить причины предательства, но нельзя было узнавать их от Руннэт. Ошибка. Большая ошибка, ведь теперь Теон искал причины, чтобы оставить её в живых. Её смирение, её приход… Причин становилось все больше и больше.
– Теон…
– Помолчи, – отрезал он, собираясь с мыслями.
Сделай это! Убей её прямо сейчас!
– Знаю, что это ничего для тебя не значит, но… прости. Мне жаль, что я так поступила…
– Замолчи…
– Теон, нам НАДО поговорить.
Мужчина молчал. Он все ещё
Он хотел встретить злую и хладнокровную суку, желающую его смерти и страшащуюся его возмездия, но встретил все ту же женщину, которую любил, смотрящую на него с болью, виной и сожалением.
– Ты предала меня, Руннэт.
– Да. Предала. Знаю, что это прозвучит, как жалкое оправдание, но… Я поступила так, как посчитала верным, – Руннэт встала, легко поглаживая горло. – Сочла верным в тот момент… Я знаю, ты меня сейчас ненавидишь, но… дай мне хотя бы возможность все тебе объяснить.
– Что ты можешь сказать мне? Ты вонзила мне кренталевый кол в грудь и упрятала в гроб на семь сотен лет. Знаешь, каково это, провести вечность в ящике?
– Не могу и представить… – тихо ответила фурия, потупив взгляд.
Не смей её жалеть! Не смей!
Теону приходилось буквально заставлять себя ненавидеть эту женщину. До этой встречи он не сомневался, что свернет ей шею, как только увидит. Но… он все ещё слишком её любит. И именно поэтому не может простить.
– Что бы ты не сказала мне, предательство есть предательство. Если ты пришла просить прощения и умолять меня о пощаде, то зря. Ты лишь облегчила мне поиски.
– Теон, что ты помнишь о последнем месяце до Раскола?
Вопрос был неожиданным, заставившим мужчину покоситься на бывшую возлюбленную.
– Подготовка к схватке с Могдином. Саму схватку. Расколотую луну. Твое предательство, – на самом деле Теон плохо помнил последние месяцы до Небесного раскола, но прямо говорить об этом не стал. – Я не понимаю, что именно ты хочешь от меня услышать?
Руннэт поджала губы, её взгляд забегал по полу, затем она закрыла глаза, сделала глубокий вдох и решительно посмотрела на Теона.
– После уничтожения Дармасса ты стал меняться. Медленно, но уверено. Я и раньше замечала за тобой странности. Ты порой замирал, смотрел на что-то, но при этом никто из окружающих не мог понять, на что. Это было редко, но после начала войны с Могдином это стало прогрессировать. В последний месяц ты почти не спал, а когда тебе все-таки удавалось заснуть, ты просыпался с кошмарами. Даже ход твоих мыслей становился хаотичным. Ты на лету менял темы разговоров, отчего с тобой невозможно было беседовать. Мы могли говорить о стратегии, и посреди обсуждения ты совершенно внезапно начинал говорить об искусстве.
Руннэт замолчала на несколько секунд, давая мужчине осмыслить сказанное.
– Ты сходил с ума, Теон. И никто не мог тебе помочь. Ты помнишь Гренхейм?
– Нет, – Теону почему-то казалось знакомым это слово.
– А стоило бы. Гренхэйм – это город, который первым принял Могдина как своего бога. И ты его уничтожил. Полностью. Не оставил там камня на камне. Десятки тысяч людей погибли от твоей руки в тот день, среди которых были женщины и дети.
Теон удивленно воззрился на Руннэт.
Он это забыл.
После слов Руннэт он вспомнил свой гнев, и как впервые применил Рэман-дал-Тор. От осознания этого мужчину пробрал холодный пот.
– Теперь понимаешь? Это… это было чересчур. До этого момента каждый наш шаг был продиктован благими намерениями, но уничтожение этого города означало только одно: ты ничем не лучше, чем Могдин.
Теон поднялся с пола и замер, неотрывно смотря на фурию.
– Ты потерял контроль, Теон, – продолжила она. – И я знала, что дальше будет хуже. А затем состоялась ваша злополучная схватка, закончившаяся Небесным расколом. Ты победил, попутно расколов сраную луну… – Руннэт покачала головой и рассмеялась сквозь слезы. – Когда я пришла на поле боя, то увидела тебя, ослабленного, не способного даже пошевелиться…
– И ты решила, что это твой шанс…
– Галатэя решила, – возразила фурия, но затем вздохнула и тряхнула головой. – Точнее, она предложила, но последнее слово было за мной. Гроб мы готовили для Могдина, на тот случай, если ты не сможешь его убить. И она убедила меня им воспользоваться.
Теон стиснул зубы. На него накатывала злость, и Руннэт это видела, но тем не менее продолжала.
– Ты нас ненавидишь, но посмотри на все нашими глазами. Ты сходил с ума, а благодаря этому мечу твои возможности стали больше, чем у кого-бы то ни было. Достаточно посмотреть на небо! У нас был выбор: либо оставить тебя на свободе и надеяться, что ты не уничтожишь мир, либо…
– …избавиться от меня.
– Я считала это временной мерой. Знала, что ты не умрешь. Хотела отсечь тебя от Иного, вернуть тебе разум! Вначале на несколько месяцев, затем на год… Но все, что мы построили, рухнуло. Цунами и землетрясения… Казалось, что наступил конец света. Выпускать тебя в такое время было плохим решением. Все знали, что это твоих рук дело. А когда мир стал успокаиваться, оказалось, что прошло уже много десятков лет. И мы струсили… Мы не отважились будить тебя, зная, что ты всех нас убьешь.
Это он и сделает. Убьет их всех. Каждого из тех, кто его предал.
– И вы решили, что меня и вовсе не стоит будить, – он почти выплюнул это.
– Да.
Теон прикрыл глаза, пытаясь совладать с нахлынувшими эмоциями.
– И все-таки я тут…
– Да, ты тут. Я планировала обставить твое пробуждение немного иначе, но получилось, что получилось.
– Погоди, что? Ты знаешь, кто меня пробудил?
– Это была я, Теон. И, предрекая твой вопрос, нет, я не побоялась смотреть тебе в глаза. Дело в другом. Меня уже несколько лет считают мертвой.