Наследие Рипера
Шрифт:
И мне понравилось быть причастной к этому событию.
Сама свадьба должна была пройти за пределами Оружейной, что мне поначалу показалось странным. Они не собирались справлять свадьбу ни в здании, ни на прилегающей к нему площадке. За стеной, огораживающей территорию, был огромный луг, на котором некоторые ночевали в палатках, когда приезжали по делам клуба. Луг заканчивался небольшим леском старых высоких деревьев, которые создавали природный навес, идеально подходивший для свадьбы. Там уже были натянуты шатры по краям площадки, а центр
Во время обеда я вызвалась присматривать за детьми, включая и двух сыновей Дансер. Мы устроились на детской площадке на территории клуба, и дети носились по ней, будто дикие животные, кричали и спрыгивали с качелей. Предсвадебный обед тоже проходил на территории клуба, поэтому я смогла помочь устроителю свадьбы. Она была другом клуба, ее звали Кендэс, и у нее был довольно жесткий юмор.
Еще я познакомилась с мамой Мари, Лейси Бенсон, и ее отчимом, Джоном.
Лейси была... другой.
По большей части, она была похожа на Мари. На самом деле, она вполне могла бы сойти за сестру Мари, ну, при первом взгляде точно. Но прическа Мари была свободной, а вот у Лейси был тот стиль, при котором точно знаешь, что у человека дорогая стрижка, тщательная укладка и куча средств, позволяющих прическе выглядеть естественно, но натурально. Обычно Мари не красилась. У Лейси же был идеальный макияж, а на одежде ни складочки. Она была истинной иконой стиля, за исключением табачного шлейфа, безотрывно тянущегося за ней.
Она была статной, ошеломляющей и чертовски безумной. Но это безумие не было чем-то ужасным. Она обладала такой бешеной энергетикой, что ее невозможно было сдержать, и она порхала вокруг Мари, словно колибри, до неприличия довольная за свою дочь. Лишь от одного взгляда на нее можно было устать.
Я поняла, что Кендэс не просто хороший человек, она практически святая. Не важно, сколько бы раз Лейси ни заставляла ее все переделывать, она лишь кивала и любезно улыбалась. И это было довольно впечатляюще, ведь мама Мари заставляла все переделывать по семь раз.
На восьмой раз, когда она решила все переделать, народу уже подавали закуски.
После обеда Лейси поднялась и произнесла долгий сбивчивый тост, рассказывая гостям истории, которые, как мне казалось, Мари не одобрила бы. Мы узнали о том, как она не любила одеваться, когда была еще совсем малышкой, и всегда раздевалась в магазинах. Услышали о том, как она решила прокатиться на соседском козле... надев шпоры.
Еще мы узнали о первой встрече Лейси и Хоса, и тут же рассказ перескочил на тюрьму, копов, управление гневом, ее мужа и обручальные пистолеты.
После такого, чувствуя полную дозволенность, мать Хоса захватила инициативу и поведала гостям о том, что он отказывался писать в доме первые пять лет жизни, а отец Хоса находил это уморительно смешным и обнадеживающим.
Тост Дансер завершил картину первых двух речей. Она встала перед всеми и попросила Мари выйти
Мэггс и Эм дополнили игрушку небольшим игрушечным «харлеем» для лошади.
Мари так сильно смеялась, что чуть не поперхнулась шампанским. Хос же смеялся зло, обернув руку вокруг шеи Дансер и сильно сжимая ее плечо. Прием перешел в довольно сильный захват и довольно долгую борьбу. Она кричала и вырывалась, но он не отпускал ее до тех пор, пока Дансер не сказала, что все выдумала, чему, разумеется, никто не поверил.
Мы с Ноа ушли в районе девяти, как раз тогда, когда начиналось самое интересное. Гости съезжались весь день, расставляли палатки за Оружейной и присоединялись к вечеринке, когда официальный обед был окончен. Я была вымотана, и все тело болело, поэтому была рада уйти. Мои синяки все еще окончательно не прошли, но, слава богу, в этот раз обошлось без сломанных ребер. На кровать я упала одна, желая, чтобы Ругер был со мной.
***
Утро в день свадьбы было теплым и идеальным.
Ребята довольно сильно рисковали, планируя мероприятие под открытым небом в октябре. Но риск окупился, потому что нет ничего красивее, чем осень в северном Айдахо. Деревья, покрывающие холмы, окрасились в яркие желтые и оранжевые цвета. Воздух наполнился тем терпким ароматом, который напомнил мне чувство от первого укуса яблока.
Мне потребовалось все мое самообладание, чтобы Ноа оставался дома, пока я собиралась. Я знала, что к концу дня он будет просто невыносим, но мне хотелось, чтобы хотя бы в начале дня он слушался. Прошлой ночью Ругер домой так и не вернулся. Предполагаю, он всю ночь веселился с Хосом, и я гадала, чем же они могли заниматься...
На вечеринке вчера была куча народу, и большинство из них было женского пола.
После похищения он сказал мне, что не хочет никого, кроме меня, что ему можно доверять. Он даже легко поцеловал меня на ночь, когда провожал до машины.
Но я так до конца и не была уверена, что наше соглашение в силе, и где проходят границы этого соглашения. Мы до сих пор не разговаривали об этом. И сексом не занимались. Значит ли это, что он спал с кем-то еще? Возможно, со многими?
От этих мыслей мне становилось плохо.
Я могла бы просто спросить его. Существуют вещи, о которых он бы мне не сказал, но и врать бы не стал. Я просто не была уверена, что хотела услышать ответ.
К Оружейной я подъехала примерно за полтора часа до того, когда была назначена церемония. Повсюду были машины и байки. Девушки это утро провели, украшая территорию. Подъехав, я заметила Пэйнтера, и он приветливо мне помахал. Обойдя Оружейную, я отпустила Ноа к другим детям, который носились как угорелые, потому что во дворе велась подготовка к свадебному торжеству.