Наследие. Трилогия
Шрифт:
А в следующий миг я стояла на твердом камне и вдыхала пропитанный знакомыми запахами воздух, и ночь была теплой и влажной, и я разом взмокла. За моей спиной тянулись улицы Арребайи, их замыкали в кольцо городские стены — город занимал плоскогорье почти целиком. Здесь ночь близилась к концу — а в Небе до рассвета оставалось еще прилично времени. Улицы вымерли. Передо мной уходили вверх каменные ступени, по краям выстроились лампы, а увенчивали лестницу ворота Сар-энна-нем.
Я обернулась к Нахадоту — тот принял свой обычный почти человеческий облик.
—
Меня все еще трясло — уж больно необычным вышло наше путешествие.
— Я знаю, что это твой дом.
И он пошел к ступеням. Меня это почему-то застало врасплох — и я долго таращилась ему в спину. Он успел сделать шагов десять, когда я опомнилась и потопала следом.
Ворота Сар-энна-нем — штука жуткая, должна вам сказать. Толстенные, высокие, из прочного дерева, обитого металлом, — новодел, конечно. Камень стен гораздо древнее. Подъемный механизм проворачивали аж четверо женщин — большой прогресс по сравнению с древними временами, когда створки были из камня и открывали их двадцать стражей. Кстати, о страже — они меня не ждали, все же ночь на дворе, и наш приход их как пить дать переполошит. На нас уже несколько веков никто не нападал, но дарре не зря гордились своей бдительностью.
— Они могут нас не пропустить, — пробормотала я, поравнявшись с Ночным хозяином.
Мне пришлось попотеть, чтобы его догнать, — он перешагивал через две ступени.
Нахадот ничего не ответил и не замедлил шага. Я услышала, как с громким, гулким скрежетом выдвинулся огромный засов и ворота растворились — сами по себе. Я застонала — ну понятно, магия и все такое. Естественно, изнутри тут же послышались крики и топот ног. Мы вошли и ступили на зеленую травку переднего двора Сар-энна-нем. Навстречу из дверей древнего здания вылетели два отряда стражи. Один — привратная стража, состоявшая сплошь из мужчин: их набирали на низшие должности, требующие применения грубой силы.
Второй отряд — телохранители, туда брали в основном женщин и совсем немного зарекомендовавших себя мужчин. Им полагались белые шелковые рубашки под доспех. И вот этим отрядом командовала старая знакомая — Имиан, из того же племени Сомем, что и я. Она проорала команду на дарре, и отряды разделились и окружили нас. Очень быстро мы оказались в плотном кольце нацеленных в наши сердца копий и стрел.
Хотя… нет. Острия стрел и копий метили в мое сердце. На Нахадота они оружие не наставляли.
Я выступила вперед и заслонила Нахадота — а то мало ли что. Ну и чтобы показать, что я пришла с миром. Первые слова на родном языке дались мне почему-то нелегко.
— Рада видеть тебя, капитан Имиан.
— Я тебя не знаю, — резко ответила она.
Я едва сдержала улыбку. Девочками мы чего только не вытворяли, а вот поди ж ты, прошли годы — и как она предана своему делу. Как и я, впрочем.
— Когда ты в первый раз меня увидела, то чуть со смеху не померла, — сказала я. — Я пыталась отрастить волосы, чтобы больше походить на маму. Но ты сказала, что моя шевелюра
Имиан прищурилась. Она заплела свои волосы — длинные и, как у настоящей дарре, прямые — в практичные косички и закрутила в пучок на затылке.
— Что ты делаешь здесь, женщина, если ты Йейнэ-энну?
— Ты же знаешь, я больше не энну, — проговорила я. — Жрецы Итемпаса объявляли это целую неделю, через глашатаев и с помощью магии. Даже на Дальнем Севере уже должны знать об этом.
Направленная на меня стрела задрожала и медленно-медленно опустилась. Остальные стражи последовали примеру Имиан. А она посмотрела на Нахадота. Потом снова на меня. И тут я почувствовала, что ей не по себе.
— А как ты объяснишь это?
— Ты знаешь, кто я, — проговорил Нахадот на нашем языке.
Никто даже не дернулся от звука его голоса. Даррские стражники чересчур хорошо вышколены для такого. Но я видела, как люди растерянно переглянулись. Лицо Нахадота, как я слишком поздно заметила, снова поплыло, черты текуче изменялись в свете факелов. Ну да, конечно, вокруг так много смертных, и каждому надо понравиться…
Имиан пришла в себя первой.
— Лорд Нахадот, — сказала она наконец. — Добро пожаловать обратно.
Обратно? Я вытаращилась — сначала на нее, потом на Нахадота. И услышала знакомый голос — меня тепло приветствовали. С облегчением я выпустила между зубов воздух — надо же, а ведь я не чувствовала, что так напряжена.
— Воистину, мы рады вас видеть, — сказала бабушка.
Она спустилась по невысокой лестнице, ведущей в жилые покои Сар-энна-нем. Стражи расступались перед низенькой пожилой женщиной в ночной рубашке — правда, кинжал она на пояс привесить не забыла, это я тоже заметила. И хотя бабушку отличало хрупкое телосложение, которое я, увы, унаследовала, она излучала внутреннюю силу. Ее хотелось беспрекословно слушаться — всегда.
Она кивнула мне, когда я подошла.
— Йейнэ. Я очень скучала по тебе, но не настолько — ты быстро вернулась.
Она коротко взглянула на Нахадота, потом снова посмотрела на меня:
— Пойдем.
Вот и все приветственные церемонии. Она пошла к обрамленному колоннами входу, и я двинулась было вслед за ней, но тут заговорил Нахадот.
— В этой части света утро наступает быстрее, — сказал он. — У вас есть час. Не более.
Я развернулась — это что еще за новости? В смысле, не только про час времени, но и…
— А ты что же, не идешь с нами?
— Нет.
И он пошел прочь — на край двора. Стража разбегалась у него с дороги с таким проворством, что впору было засмеяться. Но как-то не хотелось.
Я посмотрела ему вслед, а потом пошла за бабушкой.
*
Мне тут вспомнилась другая сказка — из тех, что рассказывали в детстве.
Говорят, Ночной хозяин не умеет плакать. Никто не знает, отчего так, ибо среди множества даров, какими Вихрь одарил самого темного из своих сынов, способности проливать слезы нет.