Наследие
Шрифт:
– А я, значит, теперь не отношусь к рядовому персоналу? Они вывели тебя на свет и представили мне. Значит, ты собираешься либо убить меня, либо повысить в ранге. Что именно из этого?
В комнате повисло молчание. Дендриты извивались и оставляли на простыне бледно-оранжевые следы от масла. Иглы вышли из кожи, магос снова набросил рукав на змеиное гнездо, что заменяло ему руку, потом выпрямился и встал с закрытыми глазами. Глядя на него, Петрона подумал, что он похож на какого-нибудь сомелье Гайта, который пробует вино во время праздничного ужина,
– Диагносторы не ошиблись, – объявил через миг Диобанн. – Все первичные дозы были приняты и впитаны. Вы были правы, когда порекомендовали его как наиболее подходящего кандидата, Д’Лесте. Одобряю.
Петрона поборол очередной приступ отвращения. Он так и думал. Магос пробовал его кровь теми нечеловеческими чувствами, которые могли проникнуть сквозь эти кабели.
Лишь через мгновение до него дошел смысл этого слова.
Дозы.
Его кулаки под покрывалом сжались так сильно, что побелели и заныли.
– Что именно нам нужно привести в порядок? – спросил Д’Лесте. – Он же успел причинить какие-то проблемы, прежде чем мы его взяли, да?
– Он думал, что за всем происходящим стояли повара, и напал на них, – ответила Бехайя.
– И убил парочку, так ведь? – спросил высокий статный мужчина, в котором Петрона узнал начальника вооруженных сил флотилии, Тразелли.
– Одного стюарда и младшего офицера по имени Генш, – сказал Бехайя. – Не из важных людей.
– Что более важно, – вставил Кьорг, – сколько других потенциальных субъектов так или иначе пережили эту дозировку?
– Технически? – уточнил Д'Лесте. – Четверо. По сути же – ни один. Двое в коме и быстро угасают, так как их метаболизм утратил способность перерабатывать питательные вещества. Они и двух дней не протянут. Один, скорее всего, скончается к тому времени, как мы вернемся. Каждая клетка его тела, судя по всему, хочет превратиться в опухоль. Есть еще один, последний, Омья, тоже молодой офицер. У него выработались довольно интересные неустойчивые состояния. Мы с магосом собираемся продержать его на «Гиге», сколько сможем, из любопытства.
– Значит, мы действительно проделали все это очень аккуратно, – просипела женщина в черно-белых одеждах. – Вы должны быть благодарны, что этот выжил. Я не думала, что мы настолько сильно полагаемся на удачу.
– Омья... – прошептал Петрона. – Омья. Мой друг. Он не умер?
Д'Лесте фыркнул.
– На твоем месте, друг мой, я бы о нем позабыл. Ты больше его не увидишь, и тебе предстоит начать думать о многих других вещах.
Петрона глядел на него, пока наконец вперед не вышел Гайт.
– Хватит тянуть, давайте уже просто все ему выложим, а? – он повернулся к Петроне. – Юный энсин, у нас есть для тебя одна работа. Мы хотим, чтобы ты занял новую должность. Она, пожалуй, поначалу будет не очень приятна, но при этом она жизненно важна для существования флотилии, как мы ее знаем, и вознаградит тебя так, как ты и представить не можешь.
Он замолчал, попытался что-то проговорить, снова остановился
– И даже мне сложно это прямо так произнести, – сказал он остальным. – Казалось бы, мы все уже должны привыкнуть к масштабности происходящего.
Он снова повернулся к Петроне и сделал глубокий вдох.
– Нильс Петрона, желаешь ли ты стать новым вольным торговцем Фраксом?
Санкционированный лайнер «Ганн-Люктис», в пути
– Он прятался в лебедочном колодце на технической палубе. Повредил пару бойцов Черрика, но мы выкурили его наружу микрошоковой гранатой и на всякий случай вкололи иголку.
Обычно невыразительные и жесткие глаза Домасы Дорел сейчас горели, а ее голос был возбужденным – при всем этом она, казалось, должна была раскраснеться, но ее кожа была такой же бледной, как и всегда. Позади нее стоял Черрик, глава ее отряда громил, и в руке он держал поводок, другой конец которого был затянут на запястьях стоящего на коленях человека с запавшими глазами, одетого в зеленую мантию астропата. Позади них один из людей Черрика тихо закрыл дверь комнаты.
– Повредил? Как он это сделал? – Варрон посмотрел мимо нее, на людей Черрика, ища следы ранений. Домаса отмахнулась от вопроса.
– Они не здесь, они отдыхают. У него не было никакого оружия. Никто, кроме персонала самого корабля, не должен иметь при себе оружия во время путешествия через варп, – сказала Домаса, бодро игнорируя хеллган Черрика, его пояс с гранатами и игольник, рукоять которого она все еще сжимала в руке. – Но псайкеры тоже не отваживаются чрезмерно напрягать волю в варпе, когда их и Худшее из Морей разделяет лишь толщина поля Геллера.
– И благоволение Императора, – вставила Ксана Фракс, стоявшая за плечом своего мужа со скрещенными на груди руками.
– Хорошо, и это тоже, – уступила Домаса. – Но все равно, хватать силу своим разумом на корабле, находящемся в варпе – это как палить во все стороны крак-снарядами, сидя в челноке. Именно поэтому мы и ждали, пока не войдем в варп, прежде чем пойти за ним. Правда, когда мы добрались до купола Псайканы, он уже успел удрать.
– Что он сделал?
– Мы немного рисковали с микрошоком, да, Черрик? Но оно того стоило, нам надо было гарантировать, что он не сможет сконцентрироваться, – Домаса говорила так быстро, что слова чуть не сливались друг с другом. Варрон никогда не видел ее настолько возбужденной.
– Что он сделал?
– Но я не думаю, что это был такой уж большой риск, в смысле, если бы он был в каком-то другом месте, но лебедочный колодец, там довольно-таки тяжелая машинерия, и микрошок вряд ли мог бы повредить металл, и мы рассудили, что стоит попробовать.
– Да, это было мое решение, – вставил Черрик, не слишком тонко надавив на «мое».
– Что он сделал?!
Голос Ксаны на этот раз был достаточно громким, чтобы все остальные это заметили. Домаса спохватилась, прежде чем рефлекторно выдать презрительную ухмылку, и поклонилась.