Наследие
Шрифт:
Вскоре перед ними появился черный провал пещеры, похожий на изломленный в крике рот. Светлячок вплыл темноту, выхватывая первую ступень длинной узкой лестницы.
— Осторожней, ступени скользкие, — сказал аниторн.
Фиалка молча кивнула. Ей было не по себе в жутковатой темноте, затопившей пещеру. Женщине крепче сжала руку лорда, почувствовала ответное пожатие и немного успокоилась. Его близость вселяла в затворницу уверенность, но тишина, нарушаемая только звуком их шагов, тревожила, и Фиалке захотелось нарушить ее.
— Когда мы с Дорбом прятались в Северных землях, — заговорила она, — нам как-то довелось попасть в разрушенный замок. Местные говорили, что он проклят, и Дорб решил побывать там. Я увязалась следом, не хотела надолго оставаться одна. Мы так же спускались по скользким ступеням в подземелье. Только там они были покрыты коркой льда. Я поскользнулась, и Дорб не успел меня поймать. Я катилась до самого низа, как по горке. Сердце колотилось, как сумасшедшее, но мне было весело. Правда, хохотала, как сумасшедшая, когда доехала до самого низа. Правда, потом сидеть было больно, зад стал черным, такой был синяк. А следом за мной докатился Дорб, он решил, что так догонит меня быстрей. Так валялись у лестницы и хохотали. Правда, подниматься было уже не так весело…
— Дорб — твой первый муж? — спросил Рик.
— Да, Дорберт Шагерд, — кивнула затворница. — Темный маг. Он помог мне бежать от брата. Мы шесть лет с ним скрывались от Эрха, но он, как пес, всегда выходил на след. Тогда мы решили дать мне умереть от рук брата. И все удалось, только Дорба уже не было…
Они снова замолчали. Рик постарался скрыть неожиданную вспышку ревности. Он преувеличенно весело улыбнулся и указал рукой вперед:
— Прокатимся?
— Благодарю, но нет, — усмехнулась Фиалка.
Лорд вздохнул и развел руками:
— Нет так нет, ты сама отказалась. Теперь будет нечего вспомнить.
— Глупый, — женщина снова сжала мужскую ладонь.
— Расскажи мне о нем, — попросил Рик. — О своем первом муже. Вы любили друг друга, потому убежали?
Она вздохнула и отрицательно покачала головой.
— Он спасал меня от обезумевшего брата. Эрх к тому времени совсем не давал мне прохода. То повторял, что мы созданы друг для друга, то навязывал свои поцелуи, а то и вовсе пытался взять силой. Дорб тогда мне совсем не нравился. Он другом моего брата, и не больше. Не уверена, что согласилась бы выйти за него, если все сложилось иначе. Просто не знала его так, как узнала годы, проведенные вместе. А тогда мне нравился юноша из соседнего поместья. Эрх убил его и принес мне сердце юного лорда. После этого я боялась вообще смотреть хоть на кого-то. А Дорб любил меня и ждал того дня, когда сможет попросить у брата моей руки, но однажды Эрх открылся ему в своей больной страсти. Потом вовсе запретил посещать наш замок во время своего отсутствия, и даже когда был дома, старого друга встречал неохотно. Когда стало совсем невыносимо, матушка нашла возможность и попросила Дорберта увести меня из замка. После пришла ко мне и сказала: «Собирайся». Ночью она вывела меня по потайному ходу и передала в руки Дорба. Мне не хотелось оставлять матушку наедине с братом, но она была неумолима, сказав, что происходящее во многом ее вина… Мы ушли, она осталась, что с ней сталось, мне неведомо. Но в ту ночь я бежала с другом, а не с женихом. Мы поженились спустя полгода. Сначала Дорб представлял меня своей женой, после предложил стать ею на самом деле, обещал и впредь не трогать, пока я не буду сама готова принять его. Я согласилась, но наша первая ночь состоялась еще через два месяца. Дорб был благороден, он держал свое слово, ни разу не намекнув на право мужа. Не знаю, почему я продолжала тянуть, он мне уже нравился к тому времени. Подкупил силой, выдержкой, сдержанностью и разумом. А после я увидел, как мужественны его черты, как крепко тело… Да, наверное, я окончательно в него влюбилась почти спустя год после нашего побега. Дорб был заботливым и любящим мужем. Рядом с ним я чувствовала себя защищенной… А ты, аниторн? — она неожиданно прервала свой рассказ. — Кого любил ты?
— Тебя, — Рик улыбнулся и заслужил укоризненный взгляд. — Нет, правда. Не скажу, что я не влюблялся, да и женщин у меня было немало. И простых наложниц, и благородных леди, но так, чтоб дыхание перехватывало при одной мысли о женщине, такое впервые. К Нэми я испытывал нежность. Мне хотелось заботиться о ней. Она стала первой женщиной, задержавшейся рядом со мной на несколько лет и получившей статус признанной наложницы, почти женой. Потерять ее было больно. Но полюбить ее настолько, чтобы не желать с ней расставаться до конца жизни, нет, такого я не чувствовал. Я никогда не просил Раса или кого-то другого удочерить инверну, чтобы смог ввести ее в обитель. Искал, как разрушить ее привязанность ко мне. Готов был заботиться хоть до смерти, но всегда помнил, что однажды мне придется жениться на другой женщине.
— Ты чувствовал себя виноватым? — негромко спросила Фиалка.
— Да, — лорд кивнул. — И боялся навредить ей разрывом. Однажды, когда я сказал, что между нами ничего быть не может, Нэми хотела броситься со стены моего замка. Не знаю, сделала бы она это на самом деле, проверять не стал. С того дня она вошла в мою жизнь, и я, признаться, не особо жалел о своем решении. Мне было с ней… уютно.
— А со мной? — Рик обернулся и посмотрел на затворницу. — Ты ведь знаешь меня больше злюкой.
— Обожаю злюк, — рассмеялся аниторн. — Люблю ядовитых гадюк, жалящих ядом иронии, особенно, когда под их холодной кожей скрывается горячее сердце.
— Да ну тебя, — фыркнула затворница и все-таки поскользнулась, но упасть не успела, пойманная в сильные объятья.
— Не отпущу, — шепнул Риктор, касаясь ее виска губами. — Никогда.
Она прерывисто вздохнула и на мгновение прижалась щекой к его плечу.
— Спасибо, — ответила Фиалка.
Лорд приподнял ее голову за подбородок, приник к губам, и женщина ответила, оплетая шею Рика руками. После снова взялись за руки спустились вниз. Падать Фиалке оставалось совсем немного. И когда они шагнули в каменный зал, аниторн выпустил еще несколько светлячков, и стали видны руны на стенах, только в этот раз они не сияли, встречая того, кто сумел спуститься за наградой в Драконьих играх.
Затворница огляделась, выпустила руку и подошла к одной из стен, читая надписи. Рик их видел много раз, потому занялся тем, что искал хоть что-то похожее на врата, но стены были монолитны, и даже легких очертании в виде трещин не было видно. Илейни подошел к возвышению, рассматривая гладкий продолговатый камень. Ничего подозрительного, просто постамент…
— Рик! — вскрик Фиалки заставил мужчину резко обернуться, вытащив прихваченный кинжал. Но она стояла перед стеной и скребла по ней ногтем. — Рик, там что-то есть. Под рунами, еще надписи, но руны мешают их прочесть.
Аниторн подошел к ней, подтянул всех светлячков и вгляделся. Но теперь он увидел то, чего никогда не замечал, привыкнув к яркой вязи рун. Другие письмена были почти незаметны под ними, особенно, если не всматриваться.
— Я не могу убрать руны, — признался Риктор. — Ты можешь?
— Здесь магия, — покачала головой затворница. — Я ничего не могу сделать. Интересно, что там написано? Похоже надпись очень старая…
Мужчина и женщина переглянулись.
— А если, — одновременно произнесли они и осеклись.
— Что ты хотела сказать?
— А ты?
— Я хотел сказать, что надпись могли сознательно скрыть под рунами, — ответил Рик.
— И тогда это важно, — кивнула Фиалка.
— И если это касается времен прорыва…
— Мне нужна твоя кровь, — воскликнула затворница, загораясь. — Капельку.
Аниторн снова достал кинжал и уколол палец, затем вопросительно посмотрел на женщину.
— Приложи к стене, — потребовала она. — Возможно, получится, хотя это только предположение и… Ох.