Наследница Богов

Лазарева Людмила

Вместе с сопровождающими вслед за Кэлдироном, оставив Мэльдис у коновязи, задав ей корма, девушка вошла в огромный, немного темноватый холл. Молодая женщина, сбежавшая вниз, быстро подняла тяжелые шторы, и холл осветился, при этом словно стали еще выше потолки, уйдя куда-то в поднебесье, стали ярче стены с ростовыми портретами бывших Властителей. И Светлана ощутила такую ностальгию именно по этому жилью, словно родилась и выросла здесь. Ей захотелось прямо сейчас, бросив суровых гномов, очарованных невиданным приемом, бежать наверх, туда, где оставалось нечто родное, понятное только ей одной. Лестница темного полированного дерева, ведущая на второй этаж, ни разу не скрипнула под ее ногами.

Пока она поднималась, на нее смотрели внимательные глаза предшественников, и лишь одна из них была женщиной, — так похожая на ее маму. Наверху открылся небольшой зал со множеством дверей. С балкона впорхнула девушка, спросила:

— Госпожа, тетушек и кузена приглашать на завтра или на послезавтра? И какое меню им приготовить? Мясо подходит и магам и гномам!

— Кузена? Тетушек? — Светлана захлопала ресницами. — Чьих?

— Ну как же, — смешалась девушка, зардевшись и отводя глаза. — Неужели Вы не знаете?.. Гном Ваш — двоюродный брат по матушке… И матушки Вашей сестры… Вы их, вроде бы, говорят, встречали… Кассандра с Ариадной…

У Светланы дрогнуло сердце и перехватило дыхание: родственники! Боже, как ей не хватало родной души там, в ее родном городе! Как она могла не почувствовать зова крови?! Она ощутила, как спазм схватил горло, и слезы радости подступили к глазам. Сделав нарочито серьезное лицо, она обратилась к вестнице:

— Думаю, все они будут рады мясному меню. И разнообразьте его, пожалуйста! Да! И про пиво не забудьте! — Широко улыбнувшись, она заглянула девушке в глаза и кивнула, как могла доброжелательно. Та упорхнула, взволнованная, а Светлана принялась бродить по безлюдным комнатам.

Откуда-то она знала эти места. Она узнавала их, странно, но появилось чувство, словно все это неоднократно видела во сне, а теперь вот прикасаешься ко всем предметам, мебели, книгам, полкам и тяжелым портьерам в реальности. И еще чуднЕе казалось, что руки тоже узнавали все предметы, попадавшиеся ей на пути. Светка машинально тянулась к ручкам дверей, так, как будто давным-давно привыкла к расположению, формам, и даже потертости казались ей необыкновенно знакомы.

Войдя в одно из помещений, она неожиданно для себя обрадовалась обилию книг на странном языке. Вынув наугад одну из них, Светка полистала ее, вглядываясь в неведомые на первый взгляд знаки, и внезапно поняла, что зачиталась — произведение повествовало об истории ее (теперь уже она точно знала, что ее) мира. "И вот тогда Боги посовещались и решили создать из праха Урумского того, кому смогли доверить знания о Мире. Три дня и три ночи месили они прах, мешая его с водой, добавляя воздух — и вышел у них первый Эльф. И назвали его Первородный".

Наверное, этот кабинет с истертыми до белесых пятен малиновыми бархатными занавесями на окнах и такими же темно-вишневыми плюшевыми креслами у старого низкого стола был самым заброшенным в доме. Паутина, кое-где нависшая над книжными полками, как нельзя лучше говорила о необжитости. Светлана посидела немного в кресле, с ногами забравшись в него, пока не поняла, что зачиталась. Она поднялась из уютной теплоты кресла, выглянула в окно, потянулась, и вышла из кабинета прямо на крошечный балкончик. Отсюда открывался вид на маленькое озеро с тремя белоснежными лебедями.

Она откуда-то знала и птиц. Причем вот тот, что слева, был некогда робкой девочкой, а его визави — могучий красавец с огромными крыльями, однажды попал под копыта Мэльдис, и Светлана вспомнила, как плакала, когда специально приглашенный лекарь накладывал подросшему птенцу, бившемуся в его руках, деревянные шины на перебитые кости. А третий, самый маленький, едва выжил, таким слабеньким он родился. Они вместе с мамой выхаживали

его, кормили с маленькой чайной ложечки молоком и жеваной пищей, пока птенец не ожил, и не стал питаться самостоятельно. А как смешно он бегал за ними по всему дому, чирикая на своем ломком еще языке, постоянно уворачиваясь от крепких ног жителей дома! Светка засмеялась, вспоминая картинки из далекого детства: изящную фигурку мамы, высокого и крепко сбитого отца в седеющей бороде (она всегда кололась, когда тот сажал ребенка на колени, чтобы поговорить на ночь о пустяках), тетушек — совсем еще молодых, длинноногих и очень худых девочек с тонкими косичками, действительно, так похожих на Кассандру с Ариадной. И еще одну молодую женщину вспомнила Светлана — высокую и стройную, как мама, с совсем маленьким толстым мальчиком — она видела его пару раз на руках у этой женщины. Бороман?

Да, это ее мир! Она стала спускаться по маленькой приставной лестничке вниз, к озеру, где лебеди при ее приближении всполошились и начали, вытянув шеи, пристально вглядываться в приближающуюся фигуру. Остановившись невдалеке от них, она встала на цыпочки, потянулась, запрокинув голову назад, закружилась на одной ноге, взмахивая книгой, как когда-то давно в далеком детстве, когда дома ее ждали мамины ласковые руки и бабушкины дивные сказки. Старинный фолиант распахнулся в ее руках, страницы зашелестели, и пара мелко-мелко исписанных листков упала наземь. Светлана живо наклонилась за ними, подхватив, пока не успели отсыреть, и бегло прочитала: "…Даже если мы сделаем все для спасения мира, ЭТО начнется сначала. Они придут снова и снова — так, чтобы измотать население, взять нас измором. Они принесут сюда Зло, потому что они и есть само Зло. И маги уже извратились подобно Им, стали злы и злолюбивы. И многие поддались на их уговоры. А те, кто не согласился — исчезли". Светлана пробежала глазами странные записи, пока не наткнулась на окончание: "Вчера увезли Кассандру и Ариадну. Девочки согласились сами. Надеюсь, они со временем все поймут. Скоро очередь дойдет и до нас".

Девушка подняла голову на звук шаркающих шагов: Кэлдирон вывел единорога искупаться. Мэльдис, увидев хозяйку, тихонько заржала, замотала головой, вырывая поводья из рук старика. Светлана подошла к ним, чтобы приласкать умное животное.

— Там огры к тебе препожаловали, — по-доброму проворчал старичок, теплым взглядом наблюдая за своей любимицей. — На радостях, что им горы вернули и Великий Посох отдали. С мэдергом явились. Предлагают отдать гномам, чтобы корону, значит, сделали.

Светлана представила каменное сооружение у себя на голове, вспомнила безрадостное выражение: "Тяжела ты, шапка Мономаха", уверенно помотала головой:

— Корону? Еще чего! Жуть такую на голове таскать! Я вам что, индианка или где? Головная тяжестеносица… Впрочем, пусть браслет сделают. Хорошая штука этот мэдерг, столько от него по первости добра случается глупым девочкам, которые ничего о мире не знают. — Кэлдирон усмехнулся, пронзительным рентгеном глянув на нее, покачал головой, забирая поводья.

— А ты, госпожа, отцовские записки-то не брала бы до времени. Много там того, о чем не время еще знать-то. А то ведь мэдерг не ровен час и понадобится.

Светлана перевела внимательный взгляд на мудрого старика, широко улыбнулась ему, аккуратно вложила листки в книгу, потрепала нетерпеливо переступавшего изящными копытами зверя по шелковистой холке, и пошла по тропинке к дому. К таким родным и таким забытым людям, стенам, вещам. В ее пока не обремененной властью голове уже складывались очень интересные и захватывающие идеи. Мэдерг при такой раскладке придется весьма кстати…