Наследница Дестроера
Шрифт:
— Я не думаю о сексе, я думаю о Ма Ли. Ты просто не хочешь, чтобы я обзавелся семьей. Ты боишься, что если мы вернемся в Синанджу, они все начнут виснуть на мне, как в прошлый раз, а тебя и замечать перестанут, потому что я обещал содержать их после тебя.
— Ты лжешь! Они меня любят! Они готовы целовать землю, по которой я ступаю!
— Ну да, если эта земля выстлана золотом!
Мастер Синанджу сердито топнул ногой, но промолчал, а лишь возмущенно запыхтел.
— И я не собираюсь изображать из себя
— Значит, будешь моим персональным менеджером! — вспылил Чиун. — Но большего от меня не жди!
— Я — пас, — ответил Римо.
Чиун хотел возразить, но его прервал стук в дверь.
— Войдите! — величественно произнес Мастер Синанджу.
— Ты не забыл — это моя комната? — заметил Римо.
В комнату вошел доктор Харолд В. Смит. В лице его не было ни кровинки, и оно сливалось с бледно-серым костюмом, висевшим на нем как на вешалке. Он являл собой воплощенную бледность: редкие волосы под стать белой сорочке, а за стеклами очков — беспокойно горящие глаза в цвет костюма. Узел галстука он затянул так, что казалось, вот-вот задохнется.
— Приветствую вас, Император Смит, Хранитель Конституции и глава тайной организации под названием КЮРЕ, о существовании которой мы пребываем в блаженном неведении! — громко возвестил Чиун.
— Тшш! — зашипел Смит, бледнея пуще прежнего. — Потише! А что вы тут делаете вдвоем?
— Возносим вам хвалу! — ответил Чиун.
— У нас тут семейная сцена, — уточнил Римо.
— Вас не должны видеть вместе, пока вы находитесь в стенах санатория “Фолкрофт”. Я специально выделил вам отдельные комнаты! Мастер Синанджу, мне придется просить вас вернуться к себе. Необходимо, чтобы персонал санатория считал вас обычным пациентом.
— Будет исполнено, — с поклоном ответил Чиун, но не двинулся с места.
Смит повернулся к Римо Уильямсу.
— Римо, у нас возникла проблема. Большая проблема, — скороговоркой выпалил он.
— Почему вы говорите со мной? Обращайтесь к нему! — запротестовал Римо, показывая на Мастера Синанджу. — Это ведь он на вас работает, а не я.
— То, о чем я хочу сказать, не имеет никакого отношения к КЮРЕ. — Смит достал серый платок и вытер пот под носом. — Надо скосить газон и подровнять кусты.
— А я при чем? У вас ведь есть садовники!
— У нас с вами был уговор? Я предоставляю вам жилье, а вы числитесь в штате санатория в качестве главного садовника. Забыли?
— Ах, да! Просто вы меня впервые об этом просите.
— Прошу вас простить моего неразумного сына, — вступил в разговор Чиун. Он был абсолютно серьезен. — Он боится работы. Как раз перед вашим приходом он отверг прекрасное предложение, которое принесло бы ему славу, возможность объехать весь мир и скромную оплату.
— Скромную оплату? — изумился Римо.
— Я плачу по заслугам. В твоем случае я был готов заплатить побольше, учитывая наше отдаленное родство, но ты меня отверг, так что больше говорить не о чем. Но Император Смит всегда был к тебе щедр. Может быть, к его предложению тебе стоит прислушаться?
— Римо, дело срочное. Мне только что сообщили, что завтра сюда приезжает вице-президент. Уж не знаю почему, но “Фолкрофт” оказался включен в список пунктов его предвыборной кампании. Он намерен выступить у нас с важной речью в девять часов утра. И телевизионщики заявятся.
— А нельзя его как-нибудь отвадить? — спросил Римо. — Скажем, позвонить президенту?
— Я пытался. Но президент считает, что это только привлечет к “Фолкрофту” излишнее внимание. Я вынужден был согласиться с его аргументами. Если мы задраим люки и, зажмурившись, переживем это нашествие, все может пройти гладко. Вице-президент понятия не имеет, что “Фолкрофт” — прикрытие для КЮРЕ.
— Так в чем проблема?
— Я уже сказал: трава и кусты. Они в безобразном виде. Садовники уже разошлись по домам, а утром им не успеть. Менеджер предвыборной кампании сказал, что все должно быть в лучшем виде.
— Никогда не умел управляться с разными тяпками, — сказал Римо. — С землей у меня отношения сложные.
— Плюньте на тяпки. Как стемнеет, дневной персонал разойдется, останутся одни дежурные. Может, тогда придумаете что-нибудь? Ну... в вашем стиле?
Римо взглянул на свои пальцы: ногти были коротко острижены, но многолетние тренировки и особая диета сделали их тверже стали и острее скальпеля хирурга.
— Ну, что ж, — беззаботно сказал Римо, — можно попробовать... Но не даром, конечно.
— Что вы хотите? — осторожно уточнил Смит.
— Когда срок контракта Чиуна истечет, я вместе с ним поплыву на субмарине в Синанджу.
— Считайте это моим свадебным подарком, — охотно согласился Смит, который и так уже планировал отправить Римо в Северную Корею вместе с Мастером Синанджу.
Двадцати лет жизни, отданных работе с этой парочкой, было более чем достаточно.
— Ты оказался прав, папочка, — улыбнулся Римо. — Смит — добрый малый.
— Слишком добрый, — пробурчал Чиун и повернулся к двери.
— Одну минуточку, Мастер Синанджу, — попросил Смит.
— Да?
— Боюсь, мне придется просить вас вернуть вашу золотую карточку “Америкен экспресс”.
Рука Чиуна нырнула в недра кимоно.
— Мою чудо-карточку? Ту, что вы дали мне, когда я вернулся к вам на службу? Которую я показываю торговцам в лавках и которая производит на них такое впечатление, что они не требуют с меня денег?
— Это не я отбираю ее, — сказал Смит. — Это фирма ее аннулирует. Как поручителя они попросили меня оплатить все счета и вернуть карточку им.