Наследница достойных
Шрифт:
Лошадей побаивалась – свалилась с пони в пятилетнем возрасте. Конных прогулок совершать не хотела, охоту в нашем семействе не любили. Кроме того, я не планировала злоупотреблять гостеприимством графа. По моим прикидкам вполне хватило бы недели для знакомства, парочки семейных и торжественных вечеров в мою честь. Не сомневаюсь, что соседи и друзья Боннтов проявили бы интерес к визиту леди Далеор, узнай они о таковом. Однако представить себе, что бальные наряды не пригодятся, а вместо них лучше взять мужской, я не могла, даже включив фантазию.
Пройдя вдоль забора, услышала бубнение: довольно низкий мужской голос напевал, перевирая мотив застольной песни. Я подкралась к зарослям сирени, отделявшим меня от исполнителя, и аккуратно раздвинула ветви. Тщедушный мужичонка возился с колесом тачки, груженной садовым
Да, она была приоткрыта! На металлической перекладине висел замок, из скважины торчал ключ со связкой с десятком других на кольце. Путь свободен! Я хватала ртом воздух. Что делать? Бежать через парк, найти дом и объявиться пред светлыми очами хозяев? Мол, вы случаем не позабыли про скучающую во флигеле девушку?
Нет! И дело не в том, что садовнику наверняка влетит за оплошность. Хотя и это тоже. Дни, когда я ждала встречи с графом, миновали. Изначально не собиралась замуж за виконта, так к чему это свидание? Всё что мне нужно – попасть поскорее домой.
Ах, почему не набросила дождевик? Отправляться в путь налегке весьма неразумно. Прежде я мучилась лишь тем, как выбраться за ограду, не задумываясь о предстоящей дороге. Теперь же перспектива плестись до ближайшей деревни под проливным дождём несколько напугала. Машинально проверив кошель, притороченный к поясу, я покачала головой. Деньги есть, я смогу нанять экипаж, оплатить ночлег и ужин, но до этого придётся топать едва ли не целый день – поместье графа, как я успела заметить, стоит на отшибе. Сбегать за вещами? Я прислушалась. Садовник продолжал выпрашивать у песенной Бетси стакан грогу. Как долго он задержится здесь? Могу не успеть. Скорее всего, не успею. Надо уходить сейчас! Я взялась за холодный прут калитки и потянула, пугаясь тихого скрипа, но замерла.
Знаю, что нужно делать!
Бережно вытащила ключ из скважины, отцепила от общего кольца и зажала в кулаке. Остальные, стараясь не звякнуть ими, положила на траву. Всей дрожащей от страха душой надеялась, что мужичонка не заметит пропажи, ведь защёлкнуть замок можно и так.
Песня стала приближаться. Я услышала, как погромыхивают в тачке лопаты и тяпки. Шмыгнула в сторону и притаилась за кустом жасмина.
«…Бездельник, кто с нами не пьё-о-о-от…» – тянул хрипловатый басок, сопровождаемый шорохом гальки под колесом и подошвами. Вот звякнул и стукнул инвентарь в остановленной тачке, послышалось задумчивое мычание и кряхтение – вероятно, садовник наклонился в поисках ключей. Выглянуть я боялась, попятилась, прижимая руку с добычей к груди. Сердце колотилось так, будто хотело вырваться из грудной клетки и упорхнуть. Я не сомневалась, что не будь рёбра так надёжны, распрощалась бы с жизненно важным органом.
– А! Вот вы где, озорники! – обрадовано воскликнул мужчина и снова запел: «Кто врёт, что мы, брат, пьяны…»
Я вслушивалась, не веря удаче. Щёлкнул замок, загремели подскакивавшие на камнях лопаты, песня стала удаляться. Я кинулась к флигелю. Голова работала на удивление ясно – важно следить, чтобы Фани не застукала меня. Покидать поместье я решила ночью – так смогу уйти как можно дальше до того, как моё исчезновение обнаружат.
Отдельно сложила то, в чём отправлюсь: не стесняющее движений дорожное платье из прочной немаркой, хорошо сохраняющей тепло ткани, кардиган с большими накладными карманами – в них можно будет спрятать пистолет. Я достала оружие со дна дорожного сундука. Как хорошо, что не оставила дома папин подарок! Небольшой – «дамский» – капсюльный револьвер, конечно, тяжеловат. Помню, как ныли мышцы рук, когда я училась стрелять. Но с ним спокойнее, всё-таки одинокая путешествующая леди слишком привлекательна для недобрых людей. В том, что мир населён таковыми, я успела убедиться благодаря любезно предоставленной графом бульварной литературе.
Самое время повздыхать о своей наивности, о романтическом восприятии мира, теперь утраченном, но придётся оставить сожаления на потом. Слишком многое надо успеть.
Из пиджачка задумала соорудить котомку – вот где пригодились принадлежности для вышивки! Помнится, обнаружив их, я рассмеялась: что за ретроградные взгляды у хозяев? Ушли в прошлое
Близилось время ужина, о чём не постеснялся сообщить заскучавший желудок. Я привыкла к распорядку и угадывала время прихода Фани минут за десять-пятнадцать. Выглянула в окно, убедившись, что шум льющей воды не был галлюцинацией – небо, наконец, лопнуло, выплеснув на парк, цветник и флигель целое озеро. В такую погоду особенно хорошо находиться в тёплом помещении, отгороженном от стихии толстыми стенами и двойными стёклами. Я невольно пожалела служанку, вынужденную шлёпать по залитым лужами дорожкам. Но это не моя вина! Это граф не захотел поселить приехавшую на смотрины леди в главном здании. Я тряхнула головой, прогоняя тысячу раз передуманные мысли – сейчас надо навести порядок, не хочется давать Фани повод для подозрений. Спрятала всё, что приготовила для побега, остальные вещи сложила в сундук, швейные принадлежности убрала на место, расправила сбитые покрывала на кровати и креслах. Перешла в гостиную и только тут заметила на кушетке забытую книгу – подарок няни. Она дала мне в дорогу довольно потрёпанный том, сопроводив наказом: всегда держать при себе, ведь я еду в нехорошее место, и святая книга должна меня хранить. Надо признаться, что я не особенно вслушивалась в слова мудрой женщины – слишком меня увлекало предстоящее путешествие. Подумать только – Боннты везли меня на авто!
Надо было срочно отнести книгу в сундук, но я услышала шаги – Фани вот-вот войдёт сюда. Не очень-то хорошо будет, если старуха застанет меня мечущейся по комнатам. Я села на кушетку и раскрыла книгу. Даже успела прочесть несколько строк.
Служанка без церемоний распахнула дверь и втащила объёмную кожаную сумку. Тяжело топая и громко шмыгая носом, двинулась в столовую. Я не смотрела на Фани, но не сомневалась, что та, даже не поднимая век, зафиксировала и мой вид, и моё положение, и всё остальное. Пока старуха выкладывала кушанья из утеплённого войлоком короба и сервировала стол, я продолжала читать.
«…раскалённый меч рассечёт небеса, земля содрогнётся, и мир разделится надвое. Достойные уйдут, оставив наследницу, и с ними уйдёт представитель иных…»
Глаза снова и снова пробегали по непонятной строке, а я вспоминала день приезда в графское поместье…
Мы выехали затемно и двигались без остановок, ведь автомобилю не нужен отдых, как лошадям. Я сидела рядом с графом, он управлял машиной, графиня полулежала на заднем диване – она нехорошо себя чувствовала. На закате, проезжая по дороге, пересекавшей поле с изумрудно-зелёной яровой пшеницей, мы увидели поросший старыми деревьями пригорок, едва заметные среди верхушек остроконечные крыши башен главного здания. Чуть позже, уже в темноте, я различила въездные ворота. В тот самый момент, когда автомобиль миновал их, яркая бесшумная вспышка разрезала небо. Это не походило ни на молнию, ни на зарницу. Незнакомое явление. Я спросила графа, что это. Он не успел ответить, потому что земля стала колебаться. Графиня пронзительно закричала, от неожиданности я прикрыла уши ладонями. Всё успокоилось через минуту. Небо, как и прежде, стало иссиня-чёрным и засверкало мелким бисером звёзд…
Звон от постукивания ложечкой по графину заставил меня очнуться. Фани предпочитала общаться такими знаками. Можно подумать, что за каждое лишнее слово из её жалования вычитают существенную сумму.
Во время трапезы я присматривалась к пряникам, лежавшим на плетёном блюде – хорошо бы прихватить их в дорогу. Обычно старуха приносила столько съестного, будто кормила здоровенного великана, я не съедала и четверти, но Фани забирала всё, что оставалось, с собой. Заметив, как я пододвигаю блюдо к себе, она сверкнула рыбьими глазами и хрипло поинтересовалась: