Наследница Ингамарны
Шрифт:
Наконец они очутились в какой-то странной пещере. На первый взгляд она показалась Гинте огромным залом, стены которого тонут в призрачно-мерцающем тумане. Присмотревшись, она увидела, что вокруг неё зеркала. Стены-зеркала, раздвигающие пространство и создающие впечатление бесконечности. Гинта поняла, что это аллюгин. На самом деле пещера была не так уж и велика. В центре её темнело маленькое озеро, а в глубокой нише стояла статуя трёхликой женщины. Одно лицо смотрело вниз, второе прямо перед собой, а третье вверх. В древних песнях и сказаниях Каму иногда называли Трёхликой. У ног богини лежал огромный вунх, выполненный столь искусно, что Гинта едва не приняла его за живого. Обе фигуры были сделаны из полупрозрачного диурина и пылали в серебристом тумане холодным белым пламенем.
— Владычица трёх миров… Кажется, так называют ту, которой ты служишь?
— Любая власть приходит к концу, — произнесла Айданга, и Гинта уловила в её голосе печаль. — Но лучше пусть умрёт она, чем… Передай своим, что сегодня ты не вернёшься. Слишком долгим будет наш разговор.
— Меня не потеряют, — пожала плечами Гинта. — Я давно уже не отчитываюсь, куда и насколько
Айданга напоила её каким-то терпким настоем, от которого у Гинты сперва закружилась голова, а потом она ощутила необыкновенный прилив сил и чувство лёгкости во всём теле.
— Я расскажу тебе, как всё было, — промолвила Айданга, усадив Гинту напротив себя. — А ночью, когда взойдёт Кама — сегодня третий день её полнолуния, мы кое-что тебе покажем. Камаиты передают это знание своим ученикам. У меня нет учеников. И они мне не нужны. Если этому миру повезёт, мне скоро будет некому служить.
— Разве боги умирают?
— Разница между богами и людьми не так уж и велика, дитя, — улыбнулась инкарна. — Слушай.
Ты знаешь имя всемогущего бога, чья власть простирается на многие миры. Имя его — Танхаронн или Танхаренн. Беспредельная тьма. А беспредельная тьма и беспредельный свет — одно. Ибо свет рождает только тьма. Она то рождает, то вновь поглощает его, и это происходит со строгой и неумолимой периодичностью — как смена дня и ночи на нашей Эрсе. Только дни и ночи Энны куда длиннее наших. Представь, что закончилась очередная долгая ночь. Отверзлись уста тьмы и выдохнули первое слово. Это был призыв — Э-э-й-р! Долгий вибрирующий звук, что всколыхнул воды вечности — текучую, пока бесформенную материю, которая, очнувшись от забытья, ответила ему — линн! Название первичной материи — Ли, но это не вода в её теперешнем виде. Это жидкое вещество, в котором присутствуют элементы всех стихий, все виды материи.
Когда он позвал её, она откликнулась. И одновременно вспыхнул свет, ибо первый звук — это первое движение и первый луч света, который породила тьма. Открылось око бога, и взгляд его упал на девственно-прекрасную спящую богиню Линлу. Он увидел её и воззвал к ней — Э-эйр! И она, пробудившись от сна, ответила — линн… Ведь ты же слышала нечто подобное, дитя! Я вижу это по твоим глазам. Тебе дано слышать голоса стихий и понимать их. Ты знаешь, о чём я говорю.
В первичной материи содержалось очень много того, что мы сейчас называем аллюгином. Первое и правильное название этого вещества — лингин, но я буду называть его привычным для тебя словом аллюгин.
Когда луч света и божественной силы упал на первозданные воды, верховный творец, он же Нумарг, начал творить, вызывая из некогда инертной материи образы. Первые дети создателя — линны. Их было много, и они были разные. Потом имя линн закрепилось за теми, кто пожелал навсегда остаться в жидкой стихии. Луч света, пронзая тело Ли, одухотворял образы, которые рождались в её лоне, и, соприкасаясь с этой материей, сам разгорался всё ярче и ярче. Он черпал из неё силу, ибо то, что он в ней пробудил, оказалось едва ли не сильнее его самого. Теперь она творила тоже, и он с трудом приводил в порядок те многочисленные образы, которые возникали перед его взором. Одним он давал больше света, другим меньше. И те, кто получил слишком много света, оторвались от матери Ли и устремились к отцу. Первичная материя разделилась. Из недр её поднялось жаркое, светлое тело. Оно стало существовать самостоятельно, населённое светлыми божествами. Мы зовём их эйрами, а самого могущественного из них Эйрлинн — дабы подчеркнуть его связь с матерью. Вообще-то все эйры порождены ею, но в отличие от главного солнечного божества их именуют сокращённо. А имя главного, того, кто владеет небесным оком, заключает в себе имена отца и матери, а точнее, названия двух стихий — высокого огня и порождающей материи. Эйр-линн. В Сантаре уже давно говорят Эйрин. Наверное, страх перед водяной стихией и давняя вражда с детьми воды способствовали тому, что из имени бога был выброшен звук [л]. Ведь именно он подчёркивает связь с водяной стихией. К тому же, полное имя бога не очень-то удобно для произношения. У валлонов есть имя Эрлин. Так зовут одного их легендарного героя. Звук [л] здесь есть, а [й] исчез — так удобней. Нынешние валлоны и не подозревают, что это древнее имя солнечного бога. Они зовут его Эрин. Мне кажется, имя упростили по инициативе служителей солнечного бога, которые всегда стремились к захвату власти. Центральный мин Валлондола, где особо почитали бога солнца, издавна враждовал с богатым озёрным государством, а там больше чтили богов воды. Возможно, выбросив из божественного имени звук [л], служители солнца тоже хотели предать забвению его связь со стихией Ли. Ведь люди привыкли считать её водяной стихией и не думают о том, что первоначально вода была лишь частью Ли.
Итак, возникло солнце, и его духи стали активно участвовать в создании нового мира. Эйры — боги света и высокого огня, носители божественного разума и первые помощники Нумарга. Они стали творить, отделяя плотные слои материи от более тонких. И послав свои отражения в тонкий слой — Нэфф, они создали множество нафф — душ. Нафф — соединение стихии Нэфф и высокого огня — Эйр.
Уже были души, но не было тел. Ли струилась, порождая всевозможные образы, эйры окончательно оформляли их, и то, что получалось, возникало на поверхности. Аллюгин, подобно огромному зеркалу, отражал и хранил в себе многочисленные картины жизни. Между тем продолжалось разделение первичной материи. Теперь название Ли закрепилось за самой жидкой её частью, которая была уже похожа на нынешнюю воду, только содержала в себе очень много аллюгина. Плотная часть получила название Гинн. Кроме эйров, у Нумарга появились другие помощники — линны и гинты. Это братья и сёстры эйров — как по матери, так и по отцу, просто, получив свою долю света, они не пожелали подняться к отцу, а остались с матерью. Ведь должен же был кто-то делать и плотные тела. Божества земли и воды начали совместными усилиями создавать тела тех существ и растений, которыми собирались заселить воды и землю. Они лепили их из смеси Ли и Гинн. И тела эти были неоднородны по своему составу. Всё созданное линнами содержало больше Ли, а созданное гинтами было более плотным. Но главное: как ни старались линны и гинты, они не могли соединить эти тела с нафф — душами, которые создали эйры, божества высокого огня. Живые существа ещё нуждались в тонких телах. В создании плотных тел участвовали и сагны — духи плотного огня, яркого, видимого огня, который называют стихией Сагн. Имя бога этой стихии — Сагган. Тела, в которых преобладала стихия Ли, боялись плотного огня, а тела, содержащие много Гинн, наоборот тянулись к нему. И вот самая плотная часть Гинн покинула материнское лоно и поднялась ближе к солнцу. Так образовалось новое небесное тело. Оно стало вращаться вокруг солнца, отражая его свет, и получило имя Санта. Первоначально — Сагнта, ибо оно нуждалось в солнечном свете, в том видимом плотном огне, что называется Сагн. Санта, отражая солнечный свет, создала наому — тонкий огонь, который является отражением плотного. Наоми — значит «отражать». И теперь все существа получили тонкие тела — нао. Если точнее, то нао — это соединение тонкого слоя материи Ли, растворённого в воздухе, отражённого луной солнечного света и частицы божественного анх.
Валлоны считают яркую луну матерью земли. Отчасти это правильно, ведь она дала жизнь созданиям, для которых уже были готовы плотные тела и души. Нао, как известно, скрепляет гинн и нафф. И все твари, созданные из Ли и Гинн, ожили. Так что луна — и порождение земли, и вторая мать тех, кто её населяет. А Эйрин — отец. Луна сделала солнечный огонь более доступным для земных существ. Валлоны называют Санту Эрной, тем самым сближая её с солнечным богом. Эрин и Эрна. Как видишь, валлонское имя тоже не лишено смысла. Бледную луну они назвали Арна, потому что в древневаллонском приставка а- имеет значение отрицания. Эрна — яркая луна, Арна (первоначально Аэрна или Аарна) — её противоположность. Здесь, в Сантаре, бледную луну именуют Камой. Сейчас я расскажу о ней и о тех, кто ещё принимал участие в процессе творения.
Среди первых линнов были те, кто, получив свою долю света, оторвались от стихии-матери, однако у них не хватило сил подняться высоко и стать эйрами. Они выпали из луча света и остались во тьме. Тёмное начало в них одержало победу. В этих божествах было больше от Танхаронна, чем от Нэффса, поэтому их назвали танхами — демонами тьмы и детьми Танхаронна. Одни танхи были в общем-то довольны своей судьбой, а другие роптали, им хотелось участвовать в процессе творения не менее активно, чем это делали их светлые братья эйры во главе с Эйрлином. Нумарг позволил им работать над самыми простыми жёсткими формами и поручил им создание каменного царства. Эти танхи получили название камы, что означает «формовщики». Камы творили каменное царство из вещества марр. Что это такое. Марр — скопление элементов древних, давно умерших организмов, оставшихся после гибели разных миров. Ведь миры возникают и гибнут постоянно. Материя не исчезает, а переходит в другое состояние. Марр — частицы мёртвой плоти, скреплённые мощной силой Танхаронна. Мёртвые отдают свою плоть живущим, мёртвое так или иначе вновь становится живым, но от каждого умершего существа остаётся маленькая частица того, что неизменно, того, что принадлежало только одному телу и навсегда сохранило след только этой жизни, только этого существа. Ничтожно малая частица нетленной материи, которая остаётся от каждого из нас. Пока наш мир существует, она хранит в себе частицу нашей жизненной силы, но с гибелью мира она теряет её и попадает во власть Танхаронна. Марр — это сгустки мёртвой, но нетленной плоти, которые носятся в беспредельной тьме после гибели мира. Марр — мёртвое и бессмертное, неживое и вечное. Каждая частица так мала, что её невозможно увидеть простым глазом, она не больше моны, но силы тьмы спрессовывают эти частицы в сгустки. И скопления марр летают в беспредельном пространстве, как порождения хаоса и мрака. Они безличны, но хранят в себе смутную память о гибели, о катастрофах, которые постигли их миры. Они насквозь проникнуты разрушительной силой тёмного бога. Эти скопления марр способны пробивать дыры в пространстве и даже во времени. И вот Нумарг поручил камам создать каменное царство, вернее, сформировать его из уже имеющегося материала. Марр существует во вселенной в соединении с танн — силой тьмы. А поскольку танхи — это как бы одухотворённые силы мрака, имеющие личность и образ, то кому как не им было легче всего работать с подобным материалом.
Танхи-камы с успехом выполнили свою работу. Спрессовывая, сжимая материю марр, они создали каменное царство, самое жёсткое и прочное. И хотя плоть камня мертва, она нетленна и хранит в себе осколки миллионов жизней. В каждой моне камня есть отпечаток вечности. А силы беспредельного мрака, пропитавшие марр, наделили эту субстанцию очень мощным анх. Создавая каменное царство путём уплотнения вещества марр, камы черпали из неё силу. В результате они стали могущественнее, чем были раньше. Недаром эти тёмные демоны получили более сложное имя — камарны. Их называют то так, то просто камы. Творить сами камы не могли, они были всего лишь строители. Они сделали каменное царство по образцам, которые им дал Нумарг, однако вообразили себя творцами. Камы попробовали принять участие в создании растений и животных. И надо сказать, кое-что у них получилось…
— Диурин? — не удержавшись, перебила Гинта.
— Верно. Камы могли создавать только по уже существующему образцу. Точнее, не создавать, а уплотнять материю, иногда при этом добавляя вещество марр. Так что диурин — смесь растения и камня. Камень-растение. Он жёсток, как камень, но имеет нигму. И часто принимает форму того или иного растения.
— Да, обычно диурин похож на цветы.
— Это самое хорошее из всего, что было создано с помощью камарнов. Ещё они вздумали помогать гинтам создавать животных. Они так уплотнили их тела, что едва не превратили их в камни. И получились…