Наследница огня
Шрифт:
Она спала, спала. Наверное, уже и работу на кухне проспала. Никто не приходил ее будить. Вот и хорошо. Селена не была настроена кого-либо видеть и с кем-либо говорить.
Упираясь руками в комод, она подняла голову к осколку зеркала. Ну и жуть! Это было самым подходящим словом для описания ее внешнего и внутреннего состояния. Похоже, за вчерашний день она еще похудела. Созерцая насупленное отражение в зеркале, Селена потянулась за мазью, принесенной вчера Рованом. Нет, не будет она мазаться. Пусть видит, что с ней сделал. Вообще-то, с ней бывало и похуже. Два года назад Аробинн за
Открыв дверь, Селена обнаружила на полу свою одежду. Выстиранную. Даже сапоги были вычищены. Либо Рован постарался, либо кто-то наткнулся на вонючую груду и понес стирать. Обмочиться на глазах у Рована! Селена поморщилась. Как унизительно.
Ну унизительно. И что, позволить этим мыслям расползтись по мозгу, чтобы стало совсем уж тошно? Усилием воли Селена прогнала их, оделась и по темным предрассветным коридорам отправилась на кухню. Лока был уже там и вовсю болтал о метательном ноже, который ему одолжил кто-то из караульных. Теперь он научится по-настоящему метать настоящий нож.
Увидев Селену, парень умолк на полуслове и лишь смотрел. Эмрис тоже взглянул на нее и выронил большой глиняный горшок.
– Великая Матерь и все ее детки, – пробормотал старик.
Селена прошла к столу, где высилась горка чесночных головок. Взяла нож.
– Это только с виду так, – сказала она. – Мне уже и не больно.
Кому она врала? Эмрису с Локой? Или самой себе? Головная боль не проходила. Болела рана на лбу. А уж синяк под глазом…
– У меня есть мазь, – сказал Лока, домывая вчерашние тарелки. – Хорошо помогает.
Селена выразительно посмотрела на него. Парень понял намек, пожал плечами и взялся за очередную тарелку.
Она принялась крошить чеснок. Пальцы мгновенно стали липкими. Эмрис и Лока поглядывали на нее. Видимо, ждали объяснений.
– Вас это не касается, – огрызнулась Селена.
Эмрис, собиравший черепки, с кряхтением разогнул спину. Его ясные умные глаза были полны гнева.
– Касается, раз ты приходишь ко мне на кухню.
– У меня бывало и хуже.
– Это как понимать? – встрепенулся Лока.
Он вовсю глазел на ее израненные руки, на синяк, на кольцо шрамов вокруг шеи – «подарочки» Бэбы Желтоногой.
«Шевели мозгами, парень, – мысленно подзадорила его Селена. – Ты бы пожил в Адарлане, имея фэйскую кровь, да еще будучи женщиной».
Наверное, Лока кое-что понял, раз побледнел.
– Не приставай к ней, парень, – помолчав, сказал Эмрис и вновь нагнулся, чтобы собрать оставшиеся черепки разбитого горшка.
Селена продолжила крошить чеснок. Лока торопливо домывал тарелки, уже без болтовни. Наступило время завтрака. Снова та же беготня вверх и вниз. Снова бесконечное мелькание лиц. Но сегодня несколько полуфэйцев заметили Селену. На одних она просто не обращала внимания. Других оглядывала с головы до ног, присматриваясь к лицам. У некоторых были заостренные уши, но большинство внешне ничем не отличались от обычных людей. Кто-то носил привычную одежду: камзолы и простые платья, но караульные были в кожаных доспехах и тяжелых серых плащах. Они имели при себе достаточно оружия, хотя,
Она вытирала медный котел, когда кто-то удивленно присвистнул и произнес:
– Таких восхитительных синяков мне еще не доводилось видеть.
Селена подняла голову. По кухне шел высокий старик, похоже ровесник Эмриса, сохранивший изящество движений. В руках он держал пустое блюдо.
– Малакай, не трогай ты ее, – отозвался Эмрис, хлопотавший у плиты.
Вот он какой, Малакай. Парный Эмриса. Стало быть… муж.
Малакай ослепительно улыбнулся и поставил блюдо возле Селены.
– Насколько я знаю, Рован рукоприкладством не занимается.
Под его коротко стриженными седыми волосами проглядывали заостренные уши. Во всем остальном лицо Малакая было вполне человеческим, хотя и довольно грубым.
– А ты даже не потрудилась смазать свои трофеи.
Она молча смотрела на Малакая. Он перестал улыбаться.
– Моему парному и так забот хватает. Не усугубляй его ношу. Поняла?
Эмрис что-то пробурчал.
– Мне нет дела до ваших забот. – Селена лишь пожала плечами.
Малакай понял невысказанное вслух предостережение: «Так что нечего лезть в мои дела». Он ответил легким кивком. Селена не столько видела, сколько слышала, как он подошел к Эмрису, поцеловал старика, прошептал что-то сердитое, после чего покинул кухню.
– Надо же, даже полуфэйские воины начинают превращаться в сверхзаботливых наседок, – с нарочитой веселостью проговорил Эмрис.
– Это у нас в крови, – подхватил Лока. – Заботиться о семьях – наша обязанность, честь и главное дело в жизни.
– А такие, как ты, от этой заботы садятся нам на шею, – усмехнулся Эмрис. – Превращаются в захребетников.
Старик подошел к чану и протянул Селене грязную кастрюлю.
– Не сердись на Малакая, девочка. Ты здесь новая, да еще из Адарлана. И учителя твоего мы тоже не понимаем.
Селена плюхнула кастрюлю в чан:
– Мне все равно, понимаете вы или нет.
Ей действительно было все равно.
Учеба в этот день была сущей пыткой. И не только потому, что Рован спросил, не собирается ли она опять вытряхивать из себя завтрак и орошать штаны. Это она бы стерпела. Но Рован заставил ее часами (часами!) сидеть среди развалин храма, на каменном уступе, истрепанном туманными ветрами. Задание было то же, что и вчера, – превращение.
Селена допытывалась, почему он просто не может учить ее магии. Ответ был один и тот же: обучение магии невозможно без умения превращаться. Но после вчерашнего никакие угрозы Рована не могли заставить ее поменять облик. Даже если бы он вдруг выхватил кинжал и стал подрезать ей уши, придавая им заостренную форму, это не заставило бы ее совершить превращение. Один раз она честно попыталась. Рован отлучился в кусты. Пока его не было, Селена добросовестно старалась вытащить из своих глубин магическую силу. Ничего. Ни вспышки света, ни обжигающей боли.