Наследница огня
Шрифт:
Аброхас изменил позу. Его мышцы напряглись. Казалось, он готов броситься на Манону.
– Ты знаешь, кто я. – Манона без капли страха и сомнения взглянула в его бездонные черные глаза. – Я – Манона Черноклювая, наследница клана Черноклювых. Ты – мой дракон. Понятно?
Кто-то из смертных хмыкнул. Манона была готова броситься к нему и вырвать язык, но Аброхас… Аброхас слегка наклонил голову, будто понял ее слова.
– Ты – Аброхас, – продолжала Манона, не обращая внимания на мурашки, бегающие по спине. – Это имя я дала тебе
Аброхас моргнул. Снова моргнул, потом шагнул к ней. Манона слышала, как скрипнули рукоятки хлыстов. Но она не сдвинулась с места, только подняла руку и снова произнесла:
– Аброхас.
Дракон повернул к ней голову. Его глаза цвета черной ртути оказались вровень с глазами Маноны. Ее рука оставалась протянутой. Пальцы с железными ногтями, забрызганные кровью смертного. Аброхас потерся мордой о ее ладонь и запыхтел.
Его серая кожа была теплой и на удивление мягкой и податливой. Присмотревшись, Манона разглядела множество темно-зеленых, коричневых и черных вкраплений. Красоту шкуры Аброхаса уродовали полосы шрамов. В свете факелов поблескивали его желтые зубы: сколотые, покрытые трещинами. Части зубов недоставало, но оставшиеся были в палец длиной и два пальца толщиной.
Каждый шрам, каждый поврежденный зуб и коготь, искалеченный хвост – все это не было отметинами жертвы. Вовсе нет. Это были трофеи воина. Аброхасу навязали участь приманки. Но он был воином, который храбро сражался с обстоятельствами и оставался в живых. Он побеждал обстоятельства и набирался опыта.
– Выйдите все, – потребовала Манона, даже не повернувшись к смертным. Ей было не оторваться от глаз дракона. – Оставьте седло и убирайтесь. И если вы еще раз посмеете войти сюда с хлыстом, он вдоволь нагуляется по вашим спинам.
– Но…
– Пошли вон!
Цокая языками и бормоча ругательства, смертные вышли из загона и закрыли решетчатую дверь. Манона и дракон остались одни. Ведьма гладила его крупную морду.
Она не знала подробностей выведения драконов, но Аброхас явно родился иным. Меньше прочих, зато смышленее. А может, у других просто не возникало необходимости думать? Их холили, их учили, и они делали то, что велят. Аброхас учился выживать. Наверное, это и развило его мышление. Он понимал ее слова и жесты.
А если он это понимал… может, он сумеет научить и остальных драконов, на которых летали ведьмы отряда Тринадцати? Не так уж много, но большие победы порою начинаются с небольшого преимущества. Благодаря смышлености Аброхаса Манона станет главнокомандующей, ее ведьмы займут высшие командные посты, их отряд окажется непобедимым для врагов короля.
– Сейчас я надену на тебя седло, – сказала Манона, продолжая гладить его морду.
Дракон попытался отвернуться,
– Тебе надоело лежать в этой вонючей норе? Хочешь вырваться на простор? Тогда не упрямься. Я надену на тебя седло и проверю, как оно держится. А потом взгляну на твой хвост, и ты мне не будешь мешать. Эти смертные дурни срезали твои шипы. Но тебе сделают другие. Железные. Такие, как у меня.
Она махнула рукой, показывая Аброхасу железные ногти.
– И зубы тебе сделают, как у меня, – добавила она, оскаливая свои железные клыки. – Тебе будет больно, даже очень. Тебе захочется убить тех, кто полезет тебе в пасть, но ты должен вытерпеть. Если не вставить тебе зубы, ты так до конца дней и останешься с этой гнилятиной. Понял?
Аброхас шумно выдохнул, обдав ее пальцы жаркой волной.
– А потом… – Она улыбнулась дракону. – Потом начнется самое важное. Мы с тобой будем учиться летать. Мы обязательно научимся. И зальем это королевство кровью.
Аброхас сделал все, о чем просила Манона. Подручных погонщика, явившихся помочь, он встретил сердитым рычанием. Смертному лекарю, который пришел выдирать ему гнилые зубы, Аброхас чуть не откусил руку. На все приготовления ушло пять дней.
Когда Аброхасу вживляли в хвост железные шипы, он едва не своротил стену. Манона не отходила от него ни на шаг. Она рассказывала дракону, как вместе с Тринадцатью летала на метлах из железного дерева и охотилась на крошанских ведьм. Истории, рассказываемые Маноной, имели двоякую цель: отвлекали Аброхаса, которому, конечно же, было больно, и напоминали смертным, с кем они имеют дело. Если только они посмеют покалечить ее дракона, их ждет долгое, кровавое возмездие. Никто из смертных не допустил ни одной ошибки.
Все эти пять дней Манона вынужденно пропускала учебные полеты с Тринадцатью. И с каждым днем возможность поднять Аброхаса в воздух неумолимо уменьшалась.
Вместе с Астериной и Соррель Манона стояла в помещении для упражнений, следя за концовкой сегодняшних занятий. Соррель обучала самый молодой шабаш Черноклювых. Всем этим ведьмам не было и семидесяти. Глупые и почти ничего не умеющие.
– Что, скверно? – спросила Манона.
Она стояла, скрестив руки. Соррель, невысокая и темноволосая, тоже скрестила руки в знак почтения.
– Не настолько скверно, как мы боялись. Вот только с послушанием у них не очень. Пока еще плохо понимают, что такое шабаш. И потом, их командир…
Соррель нахмурилась, глядя на робкую ведьму, опрокинутую на пол ударом ее подчиненной.
– Или шабаш решит, как с ней поступить, или пускай выбирают нового командира. Достаточно одного слабого шабаша, чтобы мы завалили военные игры.
Командир шабаша тяжело дышала, валяясь на жестком каменном полу. Из носа капала синяя кровь. Манона скрипнула зубами.