Наследница проклятого острова 2
Шрифт:
– Кто бы сомневался. Кстати, у меня есть для тебя небольшой подарок. Но я тебе его не отдам. Это сюрприз.
– Ах, как это жестоко с твоей стороны!
– Я жестокий, ты разве не знала? – широко улыбнулся он, подтрунивая.
Пока придумывала достойный ответ, мы как раз вышли из ворот Нинарской Академии и начали плавно углубляться в город по давно знакомому маршруту.
– А я думала, что ты милый и безобидный, – фыркнула я, когда уши стражников остались далеко позади.
– Милый и безобидный проклятийник? Не самое распространённое сочетание, – хмыкнул он.
День сегодня
– До опорретана осталось совсем немного времени. Скоро бал. Я хотел предложить тебе свою кандидатуру в качестве кавалера, – заговорил беловолосый, щурясь от ярких лучей. – Если ты, конечно, ещё не дала согласие Зиталю.
– Не начинай! – отозвалась я. – Сто раз говорила, что между мной и Зиталем ничего нет. И с радостью приму твоё предложение, если ты уверен, что не хочешь позвать какую-нибудь девушку на свидание.
– Уверен, – коротко ответил Сенда и сменил тему: – Хочешь леденец или пирожное?
– Ты сегодня просто фонтанируешь замечательными предложениями. Конечно, хочу!
Мы притормозили у подвернувшейся кондитерской, и Сенда купил корзиночку со сладостями.
– Мы столько не съедим, – плотоядно уставилась я на пирожные и обваленные в ореховой стружке крупные конфеты.
– Зайту Соргинду угостим.
После того как старушка продала Сенде полуистлевший трактат по проклятиям на древнеаберрийском, он воспылал к ней особой трепетной любовью. Это путь к сердцу обычного мужчины лежит через желудок, а у проклятийников, как известно, сердца нет, вот и приходится заполнять эту зияющую в груди дыру древними фолиантами. Беловолосый настолько дорожил своей покупкой, что даже мне не давал подержать ту книгу в руках, разрешал только смотреть, затаив дыхание. И да, последнее – обязательное условие.
К лавке мы подошли, когда солнце склонилось к горизонту и окрасило город во все оттенки янтаря. Сенда нёс корзинку, а я разглядывала расцвеченные золотом дома. Словно вся улица стала в миг зачарованной, и магия навеки поселилась на выбеленных стенах. И на пороге небольшого домика, всего в ста варах от нас я вдруг заметила знакомую фигуру. Ярко-синие, теперь уже коротко стриженые волосы, насмешливая улыбка, тонкий шрам, рассекающий правую половину лица.
Ярц.
Я замерла на месте, пригвождённая к булыжной мостовой одним лишь его видом. Заметив меня, он лениво отсалютовал, кивнул мне на прощание и повернулся к своей беловолосой спутнице. Рядом напряжённо застыл Сенда. Его левая рука вдруг скользнула мне на поясницу и осталась там. На исчерченной выступающими синеватыми венами правой кисти засияла золотом магия – пальцы сами чертили сложный боевой аркан.
Но Ярц даже не обернулся в нашу сторону. Он со своей спутницей скрылся за углом на ближайшем перекрёстке, так и не удостоив меня больше ни единым взглядом. Сердце в груди билось часто-часто, словно ускоряя время своим ритмом.
– Это он? Тот гайрон? – тихо спросил Сенда, не убирая руки с моей спины.
– Что? – я подняла на него глаза и постаралась успокоиться.
Ничего не произошло. Ярц мне не навредит. Мне не стоит его бояться. Точно не стоит
– Это тот самый гайрон, про которого ты рассказывала? Из-за которого ты больше не доверяешь мужчинам?
– Я не доверяю никому, – слишком резко ответила я, сбитая с толку неожиданной встречей.
Что он вообще делает в Нинаре, да ещё тут, рядом с лавкой зайты Соргинды?
– Тем не менее, это тот самый гайрон, которого ты любила, а потом он тебя обманул и попытался использовать?
– Нет, Сенда. Этот тот гайрон, которому я по глупости позволила себя обмануть, но я никогда не любила его. Это было лишь мимолётное наивное увлечение не разбирающейся в мужчинах девушки.
Почти правда. Да, я не любила Ярца по-настоящему, но… он ранил меня. Вернее, я позволила ему себя ранить. И много раз распекала себя за то, что не довела тогда дело до конца. Боялась, что он отомстит, хотела, чтобы он умер, а иногда – надеялась, что гайрон раскается и вернётся просить прощения. Но ничего из этого не произошло. Ни мести, ни смерти, ни извинений.
Только одно письмо и одна клятва.
– И с тех пор ты решила просто закрыться? Не вступать ни в какие отношения, чтобы тебя никто не мог предать? Это глупо, Вета! – горячо заговорил проклятийник, ловя мой взгляд. – Если тебя обманул один, это не значит, что так поступит каждый!
– Сенда, не начинай! Мы же уже говорили об этом.
– У меня есть имя. Атзелар. Лар.
– Прости, Лар. Но Ярц тут ни при чём. Дело не в нём, – попыталась я убедить друга, но он уже поймал попутный ветер.
– Нет, Вета. Ты закрыта. Ты ничего толком не рассказываешь о прошлом, избегаешь близости, вечно начеку. Он ранил тебя куда сильнее, чем ты хочешь показать.
– Лар, дело правда не в нём…
– Тогда в чём? Я уже два года пытаюсь найти к тебе подход, но словно бьюсь в закрытую дверь.
Его красивое, залитое золотым светом лицо вдруг стало очень серьёзным.
– Лар, о чём ты? Ты нашёл ко мне подход, и мы прекрасные друзья… – начала я.
– Мне этого мало, – перебил Сенда. – Я хочу, чтобы ты стала моей арданой, Вета. Каскарр, у меня нет с собой ножа, но я готов преподнести тебе косу прямо сейчас.
Слова молнией ударили посреди тихой улочки. Я знала, что он не шутит. Смотрела на высокие, словно вылепленные искусным скульптором скулы, на ярко очерченные губы и решительно сошедшиеся на переносице белые брови. Глаза цвета утреннего неба требовали ответа.
– Хорошо, что ножа нет. Я бы не приняла, Лар, – обречённо ответила я. – Прости.
Проклятийник выпрямился и отвёл полный боли взгляд в сторону.
– Почему?
Потому что я гайрона! Гайрона, которая вынуждена постоянно притворяться, которая скрывается в академии под чужим именем, которая собирается бросить вызов королю Аберрии. И как только это случится, Рахард Двадцатый растопчет каждую мою слабость. Любой из моих близких станет мишенью, но особенно это коснётся ардана. Если я приму косу Сенды, то, возможно, подпишу ему смертный приговор. Ему и всем, кого люблю. Поэтому я никогда не признаюсь королю, где именно училась эти годы, и не отвечу ни на одно из писем моей замечательной Ви.