Наследница северных угодий
Шрифт:
А вот это уже действительно пугает. Мне ещё рано становиться чьим-то обедом.
Глава 18
Конечно же любые другие темы для разговоров мне теперь не интересны, мне действительно нужно узнать как можно больше о том, как другие студенты могут мне навредить. И при этом ещё и оправдаться особенностями рас. То есть, получается, просто заподозрив человека в том, что он иномирец, его тут готовы казнить на раз-два, а если какой-нибудь из учеников съест своего однокурсника, то это всего лишь особенности расы, не мог противостоять инстинктам. Ну лицемерие же, если задуматься.
— Так ты мне сам расскажешь или буду книгу ждать? Боюсь, что промедление может дорого стоить, – интересуюсь у ль'Ву, пока он сосредоточенно ковыряет
Наверно, выгляжу я всё-таки угрожающе, потому что это отвлекает его от философских рассуждений и начинает пояснять:
– Итак, начнём с самого простого. С людей. Когда я жил на земле, совершенно не задумывался о том, какими бывают мои сородичи. Мне хватало общения с монахами, в обители которых я находился. Но даже там я слышал о тех, кто не прочь убивать, насиловать, и совершать прочие злодейства. Тут тоже самое, только есть проблема – люди в большинстве своем владеют магией. Из этого следует, что они чрезвычайно опасны, особенно, если довести их до крайности.
И правда, звучит не так уж и страшно, люди как люди, так есть и на земле. Хотя, уверена, тут они такие же хитрые и изворотливые, любой подлянки можно ожидать. Да от той же моей сестры, если надо будет, предаст и не поморщится.
– Далее наги. Я сам к ним принадлежу, и с уверенностью могу сказать, что наш вид очень опасен как для людей, так и для других рас. Первой нашей отличительной способностью являются предсказания. Любой мало-мальски развитый змей может гадать: на шару, на песке, на ветру, некоторые видят вещие сны. И всегда, — выделяет последнее слово особым тоном, — всегда оказываются правы в своих предсказаниях. Даже у меня несколько раз случалось такое. Но вот проблемка, несмотря на всю полезность, наги могут быть опасны не только для недругов, но даже и для своих приятелей, потому что выделяют особый яд, который распространяется по коже и, если наг не может его контролировать, тот вполне может убить того, до кого дотронется змей, — протягивает передо мной свою ухоженную руку, зажмуривается на секунду, и я почти сразу наблюдаю выделение того самого яда. Из каждой поры кожи. Удивительно. Тем временем мужчина достает из кармана небольшую колбу и собирает туда жидкость. Она немного вязкая, тяжелыми каплями спускается на дно, а затем начинает закручиваться в спирали, как бы маленький водоворот. Даар поясняет, — если бы я не собрал яд, то любой, увидевший это действо, в столовой, мог бы пожаловаться на меня Совету. Наказание — ссылка на рудники. А там, знаешь ли, люди, как и нелюди, впрочем, долго не живут.
Этот мир кажется мне все более и более жестоким, чем изначально. Если всё это началось с предполагаемый казни для меня, то теперь я с неудовольствием узнаю, что могут ещё и на руднике сослать. Просто потому что ты выделил какой-то там яд. Неужели это все настолько опасно, чтобы обрекать жителей на мучения трудной работой и мыслями о скорой смерти? Интересно, это правители королевств такой прикол придумали или же тот самый пресловутый совет, который почему-то имеет право решать чужую судьбу? И как обезопасить себя от подобной участи, если я едва появилась в этом мире, а меня уже окружают «доброжелатели»? Мне всегда казалось, что в таких попаданческих историях всё волшебно и сказочно, из страшного лишь какие-нибудь злобные свекрови или ненужные наследники, а не простые обыватели этого мира. Теперь оказывается, что я просто размечталась, любой волшебный мир – это всё равно мир, здесь живут такие же преступники и опасные существа, как и в любом другом.
– И кто же следующий по опасности? – Этот разговор затягивается, а мне хотелось бы разобраться побыстрее,
– Мне нравится, как ты рассуждаешь, не разглагольствуешь понапрасну, а думаешь о насущном, – хвалит меня Даар, пряча флакончик с ядом во внутренний карман жакета. Я провожаю взглядом склянку, не слишком на этом акцентирую внимание, но всё-таки на секунду задумалась о том, что неплохо было бы иметь в своем арсенале яд нага, кто знает, от кого мне защищаться придётся. Ль’ву продолжает свой рассказ, – ещё очень опасными существами считаются дварфы. Это такая искусственно выведенная порода людей, благодаря скрещиванию драконов и человеческих самок. Как по мне, так это просто оскорбительно для богов – создавать подобное.
– Подожди-подожди, это что, получается, что люди использовали как самок какого-то животного, которых спаривали с настоящими драконами? Они вообще после этого хоть живы остаются или в относительном здравии? – это будет пострашнее опытов с людьми в концлагерях. Неужели так можно обращаться с женщинами, каким бы не обещал быть отличным результат? – И кто вообще одобрил подобную практику?
– Ты задаешь правильные вопросы. Её изначально никто и не одобрял, насильно угоняли девушек из семей и заставляли их выносить плод дракона. Большинство конечно погибали, не всякая сможет выдержать подобную физическую нагрузку, а те, кто выдерживали, больше ни слова не говорили до самых родов, а после им и не приходилось много болтать – драконы обычно свой путь из лона матери прогрызают, и если драконица это спокойно может вынести, просто вылизавшись своей слюной для заживления, то, ясное дело, человеческая женщина на такое не способна.
Даже представлять не хочется подобные картины. Ль’Ву разочарованно выдыхает:
– Но со временем все изменилось, драконы, услышав, что могут получить потомство без ожидания в тысячилетия, массово изъявили желание получить свою человеческую женщину. Да только кто же к ним пойдёт, если все боятся смерти? И тогда король южного государства издал приказ, что теперь вынашивание ребёнка дракона дело сугубо добровольное, и тех, кто решится, будут осыпаны благами на время поиска нужной пары крылатого, затем во время вынашивания плода, а если свезёт, то и после родов. Если же будущая мать погибнет, то её семья получит титул и все причитающиеся награды. Может, король и не хотел бы этого, да только поспорить со столь огромной мощью, как драконье пламя и их острые когти, он бы всё равно не решился. Ведь именно на этих существах строится благополучие южного королевства.
– Ну хоть какие-то блага, а то уж мне казалось, что девушек содержат, как скот, в загонах, не давая им ни свободы, ни общения, ни поддержки. И как, много дам изъявили стать драконьими мамочками? – Пожалуй, этот вопрос самый насущный.
– В год примерно четыре девушки добровольно становятся носительницами яйца, выживают из них и вовсе не больше одной-двух, но драконы все равно счастливы, раньше рождался в среднем один детеныш на пятьсот лет, а теперь-то их куда больше. Популяция растёт, что не может не радовать короля – это же его армия.
– Пожалуй, я не стану суваться в южное королевство, а то ещё случится оказия, и я окажусь парой крылатому чудищу, – вслух высказываю свой страх и добавляю, – в любом случае, думаю, нам пора закругляться. Что там дальше в расписании?
Действительно, столовая почти опустела, студенты уже давным-давно разошлись по классным комнатам, лишь мы с Дааром все ещё за столом, да около окна вижу паренька в роговых очках, который отличился на занятиях зельеготовки. Тот смотрит на нас внимательно, будто пытается по губам прочитать, о чем же мы разговариваем. «А, может, и читает, кто знает, какими талантами обладает этот тихий парнишка? Правду говорят, что в тихом омуте черти водится», – размышляю я, убирая поднос с едой на стол для грязной посуды, подхватываю сумку и следую за нагом, который, как и всегда, со своим вещами разобрался куда быстрее.