Наследница северных угодий
Шрифт:
Для меня с трудом доходят слова, которые говорит неизвестный, но одно я понимаю точно – я не стану доверять в этом доме почти никому, разве что одной маленькой, но сообразительной девчонке:
– Дота, пусть это будет она, – хриплю, произнося свою волю.
Она единственная знает, что меня пытались отравить, но, судя по всему, никому об этом не разболтала, как я её и просила. Это внушает доверие. И пусть она ещё маленькая, но у неё огромный потенциал, кто знает, чем для нас может обернуться сотрудничество?
– Наконец-то ты очнулась, дочка! – Теперь глаза мои начинают видеть. Отец, бледный,
Я не могу понять, ругает он меня или же хвалит, так его лицо контрастирует с голосом. Мама тоже здесь, распласталась на кровати со мной в обнимку. Раньше этого не чувствовала, но теперь эти объятия кажутся удушающими.
— Матушка, слезьте с меня, я не подушка, — прошу её, пытаясь превозмочь жар, который вновь начинает захватывать тело, а её руки никакой прохлады не дарят.
— Нельзя, — категорически запрещает маг, наконец появляясь перед моими глазами, до этого я лишь слышала его голос, теперь же могу и рассмотреть: это наг, точно такой же, как и ль’Ву, только цвет хвост у него золотой и светится при отблесках пламени от свечей очень ярко, так, что мне моментально начинает слепить глаза. Лучше бы их и не открывала, если такие ощущения появляются. — Вы, дорогая, женского пола, поэтому ваша мать с вами и лежит, чтобы стабилизировать и выравнять внутренние потоки Магии, иначе будете мучаться дольше, потерпите, вы же взрослая девушка.
Легко сказать, но только он вряд ли хоть раз чувствовал что-то подобное, ведь наследником не являлся. Болтать же каждый может. Отворачиваюсь, насколько возможно, чтобы не видеть чужих участливых лиц, видимо, действительно придется терпеть, не смотря ни на что. Вновь слышу, как Маг начинает читать бесконечные заклинания речетативом, словно в трансе. Чувствую, как что-то внутри меня вновь ворочается, распутывается из узлов, сила прямым потоком проходит через каждую клеточку тела, наполняя меня. А ещё выламывает кости, будто они решили неожиданно вырасти за считанные минуты, кожа растягивается.
— Что за черт? — выдавливаю из себя, в очередной раз заходясь кашлем. Мне все ещё больно, но боль кажется правильной, поэтому и хочу узнать, что делает наг.
— Нивес, ты же проходила теорию начального преобразования человеческого тела при его вступлении в наследование, теперь ты растешь, как положено, — вновь заговаривает мой отец, а мне его хочется ударить, неужели он забыл, что я потеряла память после того, как сама себя заморозила? Видимо, этот момент он упустил, а теперь мучает человека, которому очень и очень нехорошо. – Поэтому терпи, каждый из будущих правителей проходил через это.
Терпи, терпи, терпи. У них ещё язык не отсох повторять это снова и снова? Как будто от этого мне станет легче или силы появятся, чтобы справиться с невероятной болью. Не знаю почему, но внезапно захватывает такая ненависть, что хочется убить всех, кто находится в этой комнате. И нага, возомнившего себя
***
Мучаюсь я несколько дней, а когда наконец прихожу в себя и могу ясно мыслить, становится страшно от того, какие думы посещали мою голову. Дождавшись, когда все меня ставят, решаю подняться с кровати. И чувствую себя чертовски неуверенно, понимаю, что я действительно выросла – комнаты уже не кажутся такими большими, просто я стала выше. Добираюсь на ослабевших ногах до гардеробной, хлопаю в ладоши, зажигаю свет, и наконец оказываюсь перед зеркалом. Что ж, хоть что-то хорошее Магия сделала: теперь я выгляжу не ребёнком, а оформившейся, красивой девушкой. Волосы почернели и стали ещё более длинными, густыми и блестящими, словно шелк. Я прилично схуданула, но при этом у меня выросло всё, что должно быть у молодой женщины – грудь и то, что пониже спины. Вся одежда оказывается мне мала, поэтому приходится вновь вернуться в комнату, укутаться в простынь и только после этого выглянуть за дверь. Там действительно меня ждёт Дота, похоже, её оставили здесь, чтобы не упустить наследницу, которая может сотворить всё, что угодно. Нет мне доверия даже среди семьи.
– Малышка, принеси чего-нибудь поесть, – прошу девочку, осознавая, насколько же я голодна. Все равно в таком виде далеко не уйду, а она показала себя расторопной, так что я уверена, что совсем скоро буду кушать.
Она послушно убегает, я же возвращаюсь в спальню. Сажусь в кресло, смотрю, как смеркается за окном: закат розовым светом раскрашивают потолок и пол в моей комнате, как будто брызгами крови. Дверь скрипит, и я, испугавшись, что это может быть недоброжелатель, вскакиваю на ноги. Но забываю учесть одну маленькую деталь – простынь падает от резких движений прямо на пол, оставляя меня совершенно голый.
Голой и покрасневшей от смущения, потому что ко мне решил наведаться Кирен, и теперь увидел меня без одежды. Что может быть хуже?
Глава 40
Так стыдно мне не было, даже когда голышом тут перед родителями и магом лежала. Потому что понимала необходимость да и сделать ничего в-общем не могла. Но сейчас-то пришла в себя, мысли прояснились, вот и затапливают в очередной раз чувства, которые мне вроде как по происхождению не положены.
Готова отдать должное ал'Вуле, тот, залившись краской, сразу же отворачивается, зажмурившись и даже зажав заалевшие от смущения уши руками. Вот это я понимаю, сориентировался по ситуации. Не стал пользоваться ситуацией, а поступил, как и полагается настоящему джентельмену. Быстро поднимаю покрывало с пола, кутаюсь в него поплотнее. Звать Доту не решаюсь, мало ли что та нафантазирует о том, что в этой комнате произошло, тогда уже никакие слова не помогут, меня заклеймят, как доступную девку, чего я себе позволить ни в коем случае не могу. Мне ещё целой страной править, черт подери.