Наследница всех капиталов
Шрифт:
— Ну, спасибо, успокоила, — усмехнулась Маринка. — Лучше бы ты сказала, где взять тех, кто мог бы вспомнить. Все же спят давно.
— Не все, — заметив впереди человека, произнесла я и, указав на него пальцем, добавила: — Видишь, кто-то идет.
— Старик какой-то, кажется, — прищурившись и посмотрев в указанном направлении, сказала Маринка. — Если хочешь, можешь спросить у него, хотя он и себя самого-то как звать, наверное, уже не помнит. А если и помнит, то только посмеется над тобой. Где это видано, чтобы девушки среди ночи комбайн искали? Нет уж,
Поняв, что Маринка не горит желанием общаться со старичком, я решительно направилась к нему. Вдруг именно он и видел тот комбайн? Подойдя к дедку, а прохожим и в самом деле оказался сгорбленный мужичок с клюкой, я поздоровалась, извинилась и спросила:
— Скажите, пожалуйста, на вашей улице ни у кого нет комбайна?
— Комбайна? — посмотрев на меня как на полоумную, повторил дед. Затем громко засмеялся и добавил: — Да ты что, девочка, какие тут могут быть комбайны? Кто же их в город-то пустит? Да и зачем тебе он нужен-то? Сенокос еще не скоро.
— Да нет, просто нам сказали, что в вашем поселке комбайн видели, а он нам очень необходим для киносъемок, — наглым образом соврала я. — Так вы не видели?
— Для съемок? — старичок задумчиво почесал голову. — Нет, не видел. Да вы лучше не тут ищите, а в том конце поселка. А у нас тут строго, всех гоняют, даже машину на улице не поставишь.
Поблагодарив старичка, я вернулась к Маринке, которая краем уха слышала мой разговор с прохожим и теперь злорадствовала:
— Ну вот, видишь, я же говорила, что люди будут только смеяться над нашими вопросами. Нет, не найдем мы тут ничего.
— Что-то ты рано руки опустила, — заметила я. — Пятнадцать минут назад кричала, что тебе не терпится расквитаться с Курдовым, а теперь на попятную идешь. Или передумала уже?
— Ничего я не передумала, — слегка надулась Маринка. — Просто жутко спать хочется. Я, между прочим, еще и не отдыхала.
— Ничего, не ты одна, — вздохнула я и направилась назад к машине.
Прошел час, а мы все еще не достигли никаких результатов. Обследовав почти половину поселка, мы смогли выяснить только то, что комбайнов здесь никогда не видели и знать о них ничего не знают. Но ведь не могло же так быть, чтобы один человек его видел, а множество других — нет. Стало быть, мы ищем не на той улице. Несмотря на все нытье коллег, я все же заставляла Виктора ехать дальше и проверять другие участки частного сектора, понимая, что если не сегодня, то завтра мы уже точно не найдем Курдова.
Маринка заскулила еще сильней, сетуя на то, что у нее разболелась голова и она хочет есть. Послушав ее пять минут, я готова была сдаться и согласиться повернуть домой, но тут мой взгляд наткнулся на что-то отсвечивающее в глубине какого-то двора. Этот предмет вдруг появился, а затем вновь исчез во тьме. Я резко выкрикнула:
— Виктор, стой! Сдай назад!
Виктор удивленно посмотрел на меня, но просьбу все же выполнил. Я снова посмотрела в направлении фар, но ничего не увидела.
— Еще немного назад, — снова попросила я.
Виктор дал задний ход. И вот, когда передние колеса машины въехали на бугорок и фары устремились не на дорогу, а чуть выше ее, я увидела то, что мы искали, и снова крикнула:
— Стоп!
Виктор заглушил мотор. Я указала пальцем и сказала:
— По-моему, это и есть комбайн или же какая-то его часть.
— Бункер, — догадался Ромка, посмотрев вперед.
— Да, наверное, бункер, — согласилась я. — Скорее всего, именно о нем и говорила нам Семеновская.
— Неужели нашли? — не поверила в такую удачу Маринка.
Я вышла из машины и дала Виктору знак, чтобы он припарковал «Ладу» на обочине дороги, а сам шел за мной. Потом направилась к дому, рядом с которым и возвышался бункер от комбайна. Ромка и Маринка заторопились следом, а через три минуты нас догнал и Виктор. Все вместе мы достигли ограды частного домика, рассмотреть который сейчас было почти невозможно из-за кромешной темноты и полного отсутствия уличного освещения. У ограды мы и остановились.
— Что будем делать дальше? — первой спросила Маринка.
— Нужно как-то проверить, там ли Курдов с девочкой, — шепотом ответила я ей. — Если там, тогда нужно неожиданно ворваться в дом и связать его.
— Хороший план, — похвалила меня Широкова. — Только как мы будем проверять, тут ли Курдов? Не в гости же к нему пойдем. Да и шторки в доме задернуты, а потому через окно тоже ничего рассмотреть не удастся. Ну и что нам делать?
— Что делать, что делать… — тихо заворчала я себе под нос, злясь на себя за то, что в голову ничего дельного не приходит. Эх, был бы сейчас с нами Сергей Иванович, он бы наверняка нашел выход. Но его нет, а значит, думать придется самой, не на Маринку же с Ромкой надеяться.
«Проверить, проверить… Как же можно проверить? — повторяла про себя я. — Подослать кого-то? Но это может вызвать у Курдова подозрения, и тогда он приготовится к нашему появлению. У него ведь наверняка под рукой имеется какое-нибудь оружие, а в доме ведь находится ребенок. Тогда уж мы ничего не сможем сделать, тем более что наша самая главная задача состоит в том, чтобы спасти от беды девочку. Нет, такой план не годится. Но что же делать?»
— Ну, — торопила меня Маринка. — Я уже мерзнуть начинаю, а ты все никак не разродишься хорошей идеей. Что делать-то? А вообще-то, знаешь что… Пойду-ка я сама побеседую с этим типом, — вдруг решительно заявила она и прямиком направилась к калитке.
Я едва успела ее остановить, прежде чем она успеет сделать ошибку, и, потянув на себя, грозно сказала:
— Не торопись. Любая промашка сейчас нам может дорого обойтись. Мы ведь должны помнить о девочке.
— Но не стоять же тут вечно! — ответила Широкова. — Если можешь, то думай побыстрее.
«Легко сказать, — усмехнулась я про себя. — Если бы только я могла приказывать своим мыслям, тогда бы проблем не было. А тут жди, когда они соизволят что-то там вывести логическим путем. Сама бы попробовала порассуждать, небось не так бы тогда заговорила».