Наследница
Шрифт:
У ворот охрана в чёрных костюмах с подозрением осмотрела мой «Лексус», что-то передала по рации и спустя минуту позволила проехать на территорию дома.
Чему я искренне удивилась и уже тогда стала заподазривать неладное. Не верится мне, что такую аферу с завещанием мог провернуть пацифист. Посмотрите на него, пускает к себе в гости всех желающих. Человеколюб хренов!
Как бы пожалеть ему об этом не пришлось.
Восхищаться хоромами я себе запретила. Любитель прекрасного во мне, конечно, возмутился, но под натиском уязвленной гордости и желания призвать
Так что припарковалась я на свежевыстеланном,зеленющем газоне, напрочь лишённая малейших угрызений совести. Это только цветочки, погоди, доберусь я до тебя и покажу что такое ягодки!
Пикнув брелком своей ласточки, разгладила белое платье-футляр и поцокала шпильками к входной лестнице. Стекло и камень. Ни звонка, ни кольца, чтобы постучать. Замявшись немного у входа - чужой дом все-таки - опустила ручку двери. Не заперто.
Внутри муравьями кишела прислуга. Где-то что-то убирала, вычищала, переносила с места на место и упаковывала в огромные коробки.
– Простите, я ищу..., - на мой оклик отвлеклась женщина и тут же участливо затараторила:
– О, вы, должно быть, дизайнер? Проходите, пожалуйста, Давид Юрьевич вас уже ожидает. Так вот почему меня пропустили без лишних вопросов. Это я удачно попала.
Женщина поманила меня за собой, провожая по просторному холлу к самой дальней комнате. Я прошагала за ней, осторожно осматриваясь и разглядывая высокий остеклённый потолок.
– Удачи, - улыбнулась она, поправила чепец, как у горничных, и удалилась.
Я кистью встряхнула подвитые волосы, вздохнула, прогоняя невесть откуда взявшееся дурное предчувствие, и толкнула дверь. Без стука, игнорируя все рамки приличия завалилась в чужой светлый кабинет с панорамным остеклением и видом на ухоженную территорию, где теперь нагло стояла моя машина. И все в этом месте было прекрасно, кроме одной маленькой, я бы сказала, незначительной детали.
– Ты?!
– выдохнула, когда мужчина, сидящий за столом, поднял на меня пронзительные глаза цвета выдержанного виски. Совершенно спокойный взгляд с медовым переливом, я бы даже сказала скучающий. А вот у меня от неожиданности сердце рухнуло в бездну. Пульс остервенело застучал в висках, лишая на время ориентации.
Мужчина самодовольно ухмыльнулся, ликуя, что удалось застать меня врасплох, и плавно поднялся с места, пряча руки в карманах чёрных брюк. Белоснежная рубашка, расстегнутая у горла на две пуговицы, оголяла широкую шею и мужественный кадык, покрытый тёмной щетиной. Я поспешила перевести взгляд от его горла, отчего-то вдруг взволновавшего меня, и придать себе максимально безразличный вид. В груди бешено толкалось сердце, стук которого, казалось, мог услышать и он.
– Я, - весьма самоуверенно кивнул этот наглец и кончиком большого пальца почесал бровь.
– А ты кого ожидала увидеть?
Вот и что тут скажешь? О нем я подумала бы в последнюю очередь. Закусила губу с внутренней стороны, мельком заметив новую татуировку на его левой кисти. Что-то так мелко и убористо написано - не разобрать. Несмотря на эффект неожиданности и следующую за ним рассеянность, ответ слетел с языка довольно резво:
– Негодяя, у которого поднялась рука лишить мою семью всего!
– Значит, - театральная глубокомысленная пауза, во время которой он слегка кивает головой, как будто что-то оценивает, - дверью ты не ошиблась, - он сделал несколько шагов ко мне и застыл неподалёку, просверливая внимательным взглядом. На небритых скулах несколько раз проявились желваки и пропали, когда мужчина снова медленно заговорил:
– Я и есть тот негодяй. Долго же ты ко мне шла, я уж все глаза проглядел.
Меня затрясло в нервном ознобе, остановить который был не способен даже внутренний монолог вроде: «Убивать людей нехорошо. Мы цивилизованные люди и решим эту проблему цивилизованно». Слов не подобрать, коими можно описать всю степень моего возмущения. Я, конечно, за время, проведённое с ним, успела оценить его «лучшие» качества вроде напыщенности, несносности, самоуверенности и хамства. Но чтобы к ним же примкнула подлость и алчность? Чтобы жажда денег заткнула за пояс человечность? Этого я никак не ожидала.
Пока хватала ртом воздух, готовая вывалить на него все своё негодование, он сделал ещё несколько шагов и непозволительно близко навис надо мной.
– Я слушаю, маленькая наследница. Зачем пришла? Соскучилась?
– его низкий голос скатился до мягких, рокочущих нот. Он вынул одну руку из кармана и поддел завитый локон, выпавший из моей укладки. Я, как загнанная в угол добыча, подняла на него опасливый взгляд, подмечая, как тепло он рассматривает этот локон, спиралью повисший на его пальцах. Этот жест капнул последней каплей в чашу терпения. Как можно вести себя так, словно ничего не произошло? Словно он не грубил, не отгораживался от меня, а теперь и вовсе не вздумал забрать все у моей семьи?
Я уперлась руками в каменную грудь и со всей силы оттолкнула его от себя. Давид лишь пошатнулся, уводя одно плечо чуть назад и блеснул ленивой белозубой улыбкой.
– Эй, эй, полегче. Я могу расценить это, как нападение, и наказать..., - низко пророкотал он, мазнув плотоядным взглядом по моим губам.
– Не смей дотрагиваться до меня!
– с вызовом прошипела, инстинктивно отшатываясь назад.
– Я оспорю завещание, слышишь? Докажу, что на том листке не подпись моего отца! Ты не получишь ни рубля из наследия Березовских, алчный ты мерзавец.
– У-у-у, - протянул он, нахмурив чёрные брови, - ты очень сексуальная, когда злая. Знаешь? Прекрати меня заводить, иначе..., - у меня холодок пробежал по коже от этого «иначе». Напряженные мышцы и сосредоточенный вид красноречиво говорили - никаких шуток, обещание будет исполнено. Хозяин как никогда серьёзен. Когда осознание угрозы достигло мозга, меня обдало волной жара. Воздух вокруг вдруг перестал быть невесомым. Густел вязкой патокой, замедлял в моем теле все жизненно важные процессы. Я увязала в собственных ощущениях и с трудом сохраняла боевой дух. Хотелось убежать от него подальше. Что ж за напасть такая!