Наследница
Шрифт:
Только вчера... Рене специально выбрала себе серебристое платье — оно ей совершенно не шло, и кожа выглядела болезненно-желтой, что Виктор не преминул заметить, зато к нему отлично подходило подаренное им колье с рубином. И не только оно...
На прием они, согласно правилам хорошего тона, прибыли на пятнадцать минут позже, чем были приглашены. Тетя Жермен благосклонно кивнула Виктору и накинулась на Рене с объятиями, повторяя:
— Эта диета тебе не подходит! Ты себя просто губишь!
Рене постаралась изобразить маленькую наивную девочку — главное, чтоб никто не заподозрил, что ее бледность вызвана не диетой, а тем, что внутри у нее все трясется, как натянутая струна. Диета...
Она старалась держаться поближе к графине, всячески подлизывалась и внимательно слушала про диету. Их даже вместе сфотографировал репортер светской хроники — Виктор, не отходивший от нее ни на шаг, был явно доволен, что тоже попал в кадр.
Взяв с подноса бокал шампанского, Рене сделала вид, что споткнулась, и украсила подол мокрым розовым пятном. Мельком заметила помрачневшее лицо Виктора и огорченно обернулась к графине:
— Тетя Жермен... Мне, наверное, придется уехать! Простите... Вы же видите... — пару слезинок не пришлось выдавливать из себя, они потекли естественно. — А я так хотела потанцевать!
— Ах, деточка, как же это?! Виктор, не смотрите на бедную девочку так!
И тут — самый главный ход! Неуверенно, словно только сейчас это придумав, Рене спросила:
— А может, я переоденусь в какое-нибудь платье Алисы? Можно? Тетя Жермен?! — и улыбнулась робкой улыбкой наивной неловкой дурочки.
Графиня просияла.
— Конечно! Как же я сама не подумала! — взяла Рене за локоть и повлекла за собой к боковой двери. Виктор попытался было последовать за ними, но она, хихикнув, бросила через плечо: — Нет-нет, у нас, девочек, есть свои маленькие женские тайны!
Добравшись до комнат внучки, графиня открыла гардероб и с энтузиазмом начала перебирать платья.
— Тетя Жермен, мне так неудобно — вы тратите на меня время, а там гости! Давайте я поищу сама? — предложила Рене и, потупившись, добавила: — И... Виктор сердится, что я такая неловкая — может быть, вы займете его беседой на несколько минут?
Тетя Жермен понимающе закивала и удалилась, теперь счет шел на секунды. Хорошо, что Алиса в Англии, а то и ее бы пришлось куда-нибудь спровадить!
Быстро раздевшись, Рене отбросила в сторону платье и начала лихорадочно рыться в гардеробе. Нашла джинсы, примерила — оказались велики размера на два. Джинсы шестнадцатилетней девочки! Неудивительно, что Виктор как-то сказал: «Тощая, как щепка — ни морды, ни груди, ни задницы!»
Подпоясавшись потуже ремнем, она надела кроссовки; выдирая волосы и не чувствуя боли, расчесала тщательно уложенную высокую прическу — скорее, скорее! Свитер... неважно, что велик — сейчас все так носят!
Осторожно открыв дверь, выглянула в коридор — там никого не было. Выскользнула, повернула к выходу на галерею. На улице шел дождь, и никто не заметил, как она перелезла через перила и спрыгнула на землю.
Рене вспоминала, переживая заново каждое движение, каждый шаг — снова становилось страшно и приходилось напоминать себе, что все это уже позади. Она не стала рассказывать про этот страх и про то, как лежала на бревнах, повторяя:
«Господи, господи!» Наоборот, постаралась, чтобы получилось посмешнее: изобразила кудахтанье тети Жермен и мрачную физиономию Виктора, рассказала про Мадлен с зеленым «Фиатом» и про то, как ее хотели подвезти в Людвигсбург.
— Ну, а потом я позвонила Бруни... и тебе, — закончила она. — Бруни приехала за мной прямо в Штутгарт, так что я уже к утру была у нее.
Тед поглядывал на нее с легким восхищением — поистине, у пьяных и сумасшедших свой Бог! Наверное, к этой же категории стоило причислить и неопытную богатую девчонку, которая ухитрилась проехать автостопом чуть ли не пол-Европы, нафаршированная под завязку драгоценностями, ночью — да еще без документов и денег. Какой ангел помахал над ней крылышками?!
— Ты прирожденная авантюристка, — повторил он, — и жутко везучая. Я бы тебя с удовольствием к себе работать взял!
Рене улыбнулась столь необычному комплименту, но следующие слова заставили ее нахмуриться:
— Примерно через час, после границы, мы доберемся до мотеля, и ты сможешь отдохнуть. Я так понял, что с этими приключениями ты всю ночь не спала?
— А как мы через границу поедем? Я же...
— Положись на меня, — Тед снова накрыл ее руку своей, и ничего не бойся.
Похоже, его слова Рене не убедили — чем ближе они подъезжали к границе, тем больше ей становилось не по себе. Лицо приняло зеленоватый оттенок, как у человека, который пытается скрыть от окружающих, что его мутит.
— Ты все-таки боишься? — обернулся к ней Тед.
— Нет-нет, — она бодро, но неубедительно улыбнулась.
— А ты знаешь, тот договор я все-таки сфотографировал!
— Какой договор?
— Тот... ну, помнишь, когда мы с тобой познакомились?
— Ты что, снова к Виктору лазил? — удивилась Рене.
— Нет, была еще одна копия, в офисе «Релана». Я там курьером устроился — конечно, пришлось убрать настоящего курьера.
— Как — убрать?!
Мельком взглянув на знак, показывающий, что до границы осталось два километра, Тед небрежно пояснил:
— Очень просто. Я выследил кафе, в котором он обедал, сел за его столик, уронил монету — а когда он нагнулся, чтобы поднять ее, незаметно сыпанул ему в салат...
— Снотворного или... яду? — ужаснулась Рене.
Да кем она его считает? Киллером, что ли? Детективов, понимаешь, начиталась...