Наследница
Шрифт:
— Он захлебнулся, — как ни в чем не бывало, поставил диагноз Андрей. — Содрать с него скотч?
— Не надо. Пусть подыхает. — Тамара спокойно наблюдала за извивающимся на полу Розовым. — У нас остались еще двое. И анестезиолог. Может быть, они хотят жить сильнее, чем эти. — Она дождалась, когда захлебнувшийся блевотиной Розов откинется на спину и затихнет, и содрала скотч со рта очередного клиента — на этот раз им был Александр Васильевич Котов. — Я надеюсь, вы поняли, что я не шучу.
Инспектор комитета по образованию лязгнул зубами и
— Выпей водки, — кивнула Тамара на наполненные стопки. — Успокойся. Садись за стол и строчи явку с повинной. Денис, сними с него браслеты. И вот с этого тоже, — посмотрела она на бледного Шлаина. — Пишите, мерзавцы! Со всеми подробностями. Не приведи Господь, хоть что-то пропустите… Андрюша, пожалуйста, приведи сюда анестезиолога. Пусть присоединяется к этим писателям. Его показания тоже кое-что значат… Эх, жаль, в свое время я не додумалась попросить написать такую бумажку Светлану Петровну.
Шлаина, Котова и Никитина расстреляла Тамара. Потом тщательно протерла ПММ и вложила его в ладонь Борщука. Пускай прокурорские следаки поломают головы: действительно ли высокопоставленный мент сначала замочил своих собутыльников, а потом застрелился, или всё это инсценировка? Впрочем, следакам работы здесь хватит. Чего стоят несколько листов писчей бумаги, заполненные откровениями троих детоубийц и аккуратно сложенные на уголке стола!
— Всё тихо? — Тамара подошла к Гадиру, с автоматом в руке прогуливающемуся вокруг белой «Волги». — Как девочка?
— Дэвочик спыт. Закончилы, да?
— Да. Уходим.
— А дэвочик? А ахраннык?
— Отъедем подальше, я позвоню Ольге. Она освободит этих героев. — Тамара кивнула на будку дежурки, где валялся один из охранников. — И заберет девочку.
— Я гаварыл сы нэй, — сообщил Гадир, и Тамара замерла, изумленная.
— Она знает русский?
— Нэт. Я знаю пушту. Она ыз Афганыстан.
— Ни хрена себе! Куда забрались! Если бы я не разворошила их гадючье гнездо, они начали бы возить детей из Бразилии! — Следом за Гадиром Тамара вышла за ворота и, стараясь не вляпаться в грязь, принялась осторожно пробираться по раскисшей грунтовке. С неба закапало. Хорошо. Дождик не помешает, хотя бы смоет отпечатки протекторов. — И что тебе эта девочка рассказала?
— Нычиго асобенный. Сказал, что эй четыре года. Сказал, что радытели умэр. И всё.
— А как зовут ее?
— Ах, ны сыпрасыл, — воскликнул Гадир, споткнулся и чуть не шлепнулся в лужу.
— Чего же ты? Не спросил самого главного. — Тамара замолчала, сосредоточив внимание на темной дороге. И только минут через десять, когда наконец подошли к оставленным в стороне от «Простоквашина» минивэну и джипу, задумчиво произнесла. — Ничего, завтра я узнаю, как зовут эту крошку.
…Она набрала номер Ольги, когда они уже проехали вырицу.
— Мы закончили. Как ты?
— Я ничего. А Маринка, когда были выстрелы, даже не проснулась.
— И сейчас спит?
— Без
— Оля, тебе сейчас предстоит выйти на улицу. Найди где-нибудь нож и освободи охранников. Потом забери девочку. Она спит в «Волге» на заднем сиденье. И вот еще: если кто-то потом задаст тебе вопрос, как так получилось, что ты ночью поперлась на улицу, отвечай, что услышала выстрелы. Сначала боялась. А потом всё же не выдержала и решила проверить, что происходит.
— Я найду, что ответить. Лучше скажи, всё кончено?
— Да. Оля, завтра обязательно позвони, расскажи, что у вас происходит. А как только у вас всё чуть-чуть успокоится, я подъеду.
«Ведь надо же узнать, как зовут эту маленькую афганку. — Тамара отключила трубку, оперла затылок о подголовник и закрыла глаза. — Интересно, не могу припомнить, чтобы я в жизни хоть кого-то спасла. Эта девочка первая.
Эх, как жаль, что всё закончилось!»
КЛАН ШВАНГИРАДЗЕ
В конце сентября Монучар распорядился:
— Довольно топтаться на месте. Я устал ждать. Принимайтесь за Тамару плотнее. Для начала установите за ней наблюдение. Если заметит, плевать. Это, пожалуй, и к лучшему. Но пока не отдам приказ, не пытайтесь ее захватить. Просто заставьте ее понервничать. Глядишь, и допустит какую-нибудь глупость.
— Понял, — четко ответил Ираклий. — Понаблюдаем. Заставим понервничать. Высылай еще денег.
Тот день стал первым, когда за темно-синим «фордом» принялись попеременно таскаться то старая зеленая «Нива», то черная «Волга», то красный «Фольксваген Пассат».
ЭПИЛОГ
ВИКТОРИЯ ЭНГЛЕР
4 октября 2000 г.
Первый полет моего «Челленджера-600» — в Афины. В качестве пассажиров — Олег и пятеро сопровождающих его боевиков из Москвы. Они должны привезти мне подарочек — Монучара.
Я провожаю их на Пушкинском аэродроме. А вечером, как это ни странно, на меня всей своей гигантской массой наваливается тоска. Нет, даже более чем тоска. Одуряющее чувство одиночества, нервяк, отчетливое ощущение того, что должно произойти что-то плохое. Давненько со мной такого не бывало.
Я мечусь по дому. Я беру книгу и, не прочитав и страницы, засовываю ее обратно на полку. Я включаю компьютер, загружаю имитатор «Формулы-1» и в первом же повороте разбиваю свой болид. Я спускаюсь вниз проведать охрану. Трутни втроем сидят у себя в комнате, пьют чай с ватрушками.
— Присаживайся, Вика. Максим, достань чашку.
— Нет, я не буду. Зашла просто так. Что-то мне неспокойно.
— Что такое? — сразу делают стойку исполненные повышенной бдительности секъюрити. — Кто-нибудь звонил?