Наследнички 2
Шрифт:
— Денис, не нервируй меня, говори имя клана, — рявкнул Илья.
— Кавамура, — ответил Денис.
— Денис, я тебя очень прошу, перемещайтесь телепортом вместе с пленником, — простонал Орлов. — Я предупрежу Матвея, чтобы вас встречали.
— Ну, я так и думал, — пробормотал Устинов, гладя на потухший телефон. — Уходим телепортами. Готовьтесь в переброске. Стрелков, мать твою! Ты зачем так верёвку затягиваешь? Ты же господина Кавамуру задушишь. И, поверь, я тебя отмазывать перед Подоровым не буду. — После этого он повернулся к сослуживцам. — Спасибо вам, вы оказали просто неоценимую услугу государству.
Приводить себя в порядок мы с Ромкой направились всё-таки в свой номер. Там наши вещи были, чтобы переодеться.
— Отец понял, что ты кривой? — спросил брат, когда дверь номера за нами закрылась.
— Откуда я знаю? — покосился на него. — Я не помню, что вообще ему звонил. Всё-таки это несправедливо, то, как на нас спиртное, даже такое слабое, действует.
— Это точно, — Ромка почесал затылок. — На кой-хрен я сюда Лару притащил?
— Вот это как раз логично. Не поддаётся логики то, что ты не остался в этом номере. Здесь моя комната стояла пустая, да даже тот же диванчик, вон он, ложись и спи. Если уж ты по каким-то причинам не захотел оставаться с этой девушкой. Но, нет, ты попёрся в другой номер, да ещё и выбрал тот, в котором комнаты Ларисы нет. И вот это, Рома, не имеет объяснения. — Сказал я, скрываясь в своём номере и оставляя Ромку продолжать чесать репу в гостиной.
Когда мы снова встретились в гостиной, я посмотрел на посвежевшего брата с неприязнью. Этот гад — водник, и, просто приняв душ, выглядел свежим и радующимся жизнью. Даже и не скажешь, что вчера на ногах устоять не мог. А вот я водником не был, и основной источник у меня был закрыт. Так что для снятия головной боли пришлось глотать настойку. Я её выпросил у Лары, так как знал, что душ мне в этом не поможет.
Ромка первым выбежал из номера, я же поплёлся следом за ним. В ресторане было многолюдно. Вчера он на вечер был закрыт для остальных гостей отеля, которым предложили поужинать в номерах. Зато сегодня почти все столики были заняты с самого раннего утра. У нас был отдельный стол, способный вместить всю нашу развесёлую толпу.
Лариса стояла возле фикуса и задумчиво рассматривала его. Стоявший рядом с ней Армен выглядел не менее задумчивым.
— Что вы там такого интересного увидели? — к Ларисе подошёл Ромка и навис над ней. Гусева была миниатюрной, и её макушка находилась чуть выше его подбородка. Подошёл он к ней неслышно, и девушка вздрогнула, услышав его вопрос. Но не отстранилась, похоже, начала к нашей компании привыкать.
— Он стал пышнее, — ответила Лара, не сводя взгляда с растения. — Вчера этот фикус не выглядел настолько великолепно.
— Да, это можно назвать чудом. Это растение доставляло нам столько расстройств, — подхватил Армен. — Даже Давид переживал и думал, что придётся его убрать отсюда, чтобы у гостей не пропадал аппетит. А сегодня случилось чудо. Если бы фикусы цвели, то этот точно расцвёл бы. Но чудом было почти всё, что произошло вчера вечером. — И Армен поднял вверх палец.
— Да уж, чудо расчудесное, —
— И не говори, — проговорил Костя, бросая злобный взгляд на Вольфов и Ушакова. — Кофе немного помогает. Вот только Машка со мной не разговаривает. Как будто я один виноват в том, что произошло.
— Ничего, всё у вас в итоге хорошо будет, — я посмотрел на стол с отвращением. — Ладно, кофе попью и хватит с меня.
— Что ты там про чудо говорил, Армен Абаджанович? — послышался голос Ромки.
— Весь вечер был чудесен. Аксакалы остались довольные, как коты, упавшие в сметану. Молодёжь в полном восторге. А те двое, что от руки Андрея Константиновича серебряным щитом по башке получили, всем показывают шишки на лбу и переживают, что те заживут скоро.
— Ой, ё-моё, — простонал я, сползая на стуле под стол.
— Это был не просто танец доблести, это был урок. Они все были слишком самоуверенны. Они даже думали, что могли бы на равных сражаться с вами. Но вы, Андрей Константинович, вместе со Степаном Егоровичем быстро поставили их на место, сбили спесь, и тяжёлой дланью настроили на усердную учёбу. — Торжественно провозгласил Армен.
— А, это так сейчас называется, — протянул Ромка, подвигая стул Ларе, а после садясь рядом с ней.
— Самое главное, что аксакалы довольны, — сказала Ольга, задумчиво глядя на стол, и в итоге, как и я, выбирая себе кофе. — Кстати, я начинаю понимать, почему Андрей с Костей так сильно недолюбливают водников.
— Нам троим не повезло, — добавил Устинов. — Но я, хоть убей, не понимаю, почему не повезло Андрюхе.
— У меня источник заблокирован, — я поморщился. — И сейчас я думаю, что и к лучшему. Потому что могу только даром Кернов пользоваться, а он, как сам понимаешь, не для частого применения предусмотрен. Это вон, у Ушакова чакры раскрылись, и он семейный дар на новый уровень вывел.
— Ещё бы Ушаков вспомнил, как он это сделал, ему совсем цены бы не было, — пробурчал Стёпка.
— Не переживай, — Юлька-зараза погладила его по голове. — Когда-нибудь вспомнишь, порадуешь отца.
— У вас всегда так весело? — в наступившей тишине раздался тихий голос Ларисы.
— Знаешь, нет, — ей ответил Ромка. — Обычно всё-таки поспокойней. И нет, мне не понравилось. Может быть, это действительно было классно и весело, вот только я предпочитаю помнить то, что творю.
И тут Армен, стоящий возле фикуса и продолжающий его задумчиво разглядывать, бросил взгляд на двери и засуетился. Я проследил за его взглядом и попытался сползти под стол ещё сильнее.
В зал ресторана вошли те самые аксакалы, подложившие всем нам такую свинью в самом начале вечера.
Я тихонько огляделся по сторонам. Народа в зале меньше не становилось. Позавтракавшие люди уходить не спешили, поглядывая на наш стол. У многих на столиках лежали газеты. Понятно, нас узнали и теперь пытались разглядеть во всей красе. Представив свою помятую рожу, я понял, что уже не просто испытываю неприязнь к водникам, я их почти ненавижу.
Вперёд вышел тот самый аксакал, который вчера речь толкал. Он остановился перед нашим столом, глядя прямо на меня. Пришлось вылезать из-под стола, и вставать, чтобы не сидеть, развалившись, перед суровым горцем.