Наследник Буйного
Шрифт:
– Блядь, кукла! Ты охуела?!
– Эмир рычит, кулаком в стену врезает. Потому что я по шраму ударила. По самому больному. Как он. Учусь у лучших.
— Это ты охуел!
– Рявкаю в ответ. За стену придерживаюсь, потому что ноги всё ещё дрожат. Хрипло вдыхаю. Слёзы по щекам градом скачут. Я ртом воздух хватаю, а всё равно задыхаюсь. Лёгкие огнём обжигает, в пепел превращаются. И я этим пеплом давлюсь.
– Кукла, блядь!
Удар за ударом. В стену. Колотит. Костяшки в кровь разбивает. Значит, больно. Это хорошо. Это самое
– Что ты делаешь в офисе моего мужа?
– Голос всё ещё подрагивает. Глаза слезами застелены. Я мало сейчас соображаю. Лёша что-то говорил про отдать бизнес. Про то, что его бандиты вынуждают... Что меня хотели... Я перевожу взгляд на Буйного. Это он так пытался...
– Нет твоего ушлёпка здесь. Проебал он свой бизнес. Расстроена?
В каждом его слове фонит ярость. Он как будто каждым из них хочет мне боль причинить.
– Ты помог, чтобы он бизнес потерял?
Буйный ко мне не прикасается. Смотрит только. А у меня ощущение, что он уже пальцы на горле сжал. Жизни меня лишает. Опять.
– Ты хули так паришься? Доля твоя есть?
– Рявкает, рукой по лицу проводит в месте, где я ударила. Нервно к столу отходит.
– Я слышала, что с того света отправляют за грехи спрашивать. Но думала, что тебе должность получше организуют.
– Впиваюсь в него взглядом. Во мне сейчас ярким огнём ярость горит. Я хочу все её на Эмира выплеснуть. Столько лет страданий... Я его оплакивала. Землю на могилу бросала. Я чуть рядом с его гробом не легла. Если бы не Мир, точно бы легла. А он живее всех живых, ублюдок!
– Кукла...
– Он кривится: мои слова не нравятся. А меня разрывает, и я не знаю, как это всё остановить. Эмоции буквально рвут на куски.
– Сейчас я выйду за дверь, - произношу хрипло, - и мы сделаем вид, что всё, что я здесь увидела, плод моего больного воображения. Я больше никогда сюда не приду. А ты не станешь лезть в мою счастливую жизнь.
Отступаю. К двери. Это самый лучший выход. Для меня. Для Мира. Для моей психики.
– И сделаем вид, что мальчишка, которого ты родила, не мой?
– Рявкает, в секунду возле меня оказывается. За плечи хватает, к себе притягивает.
Вздрагиваю, потому что меня как будто кипятком ошпаривают. Кожа волдырями покрывается под его горячими пальцами. Он словами о сыне меня на живую вспарывает. Всё, что я могу, это головой отрицательно махнуть.
— Это ведь мой сын?
– Произносит тот, кого я считала умершим. Ещё немного, и меня в дурку повезут.
– Нет, - шепчу, пока он лишь сильнее меня сжимает.
– Нет! Он не твой. Я замужем давно.
– Хриплю. Язык практически не слушается. Он не может знать... Не может. Иначе появился бы давно. Случайно увидел? Марат сказал про мальчика? И Эмир вдруг решил... Но Марат давно знает про ребёнка!
— Это фиктивный брак, я знаю. Ты всё это специально разыграла. Ты додика своего к себе и на пушечный выстрел не подпускаешь.
– Смотри, как у тебя с твоей больной фантазией всё складно выходит. Я сейчас уйду, а ты продолжай верить во всё это.
Пытаюсь вырваться, но он не отпускает.
– Ты ещё не усекла? Я знаю, что пацан мой. Тест ДНК сделали. У тебя не выйдет, кукла. ЭТО. МОЙ. РЕБЁНОК. И я хочу с ним познакомиться.
Каждое его слово по натянутым нервам бьёт. Кислорода лишает.
Я руку вырываю и снова залепляю по его шраму. Только в этот раз сильнее. Я ладонь даже не чувствую. Эмир матами взрывается. Снова стену бьёт кулаком. А я как будто страх потеряла. Потому что он о малыше моем заговорил. О моём. И только моем. Я скрывала ребёнка столько лет, боясь, что нас найдут. И сейчас ничего не изменилось. Вместе с Буйным возвращаются и проблемы. Опасность. А я должна защитить своего малыша любым способом.
Подхожу вплотную.
– В следующий раз я не по шраму ударю. Ты и на пушечный выстрел к моему сыну не подойдёшь. Возвращайся, откуда пришёл!
Глава 8
– Девушка, вам плохо?
Я мотаю головой. Стараюсь поскорее избавиться от бдительного прохожего.
Я прислоняюсь плечом к стене здания, пытаюсь дышать. Но тёплый воздух делает лишь хуже. Подогревает бурлящие эмоции внутри. Точно. Это всё от погоды. Духота убивает меня. Мне поэтому так плохо, и двигаться не могу. Причина не в том, что прошло в офисе моего мужа.
Меня накрыло, едва я успела выйти из здания. Даже до такси не добралась, просто замерла. Злость и собранность растворились, улетели в чёрную дыру. А та всё растёт и растёт в груди. Вибрирует.
Живой. Живой. Живой. Это проносится в голове раз за разом. Я знаю, что видела. Пальцы до сих пор ощущают тепло мужчины и жёсткость его щетины. Ладонь подрагивает после двух пощёчин. О них я не жалею! Надо было ещё разок ударить. Вот только… От этого лучше не становится. Мне так плохо, что хочется просто свалиться вниз. Сидеть на асфальте, не двигаться. Настолько хреново было лишь раз. Когда я узнала о смерти Эмира.
Я скорбела, а он – развлекался себе. Жил прекрасно, ни о чём не думал. А теперь смеет мне про сына говорить? Нет уж, Эмир. От сына ты заочно отказался, когда решил разыграть свою смерть. Я готова понять то, что это нужно было для дела. Заставить врага успокоиться, не взрывать очередную машину. Но он мог сказать мне. Он был обязан это сделать. Закончить всё по-человечески, а не оставить меня загибаться. А теперь он что? Резко вернулся в мою жизнь? Ещё и права хочет качать? Черта с два!
Вспышка свирепости импульсами проходит по нервам, заставляя прийти себя. Сабуров может этим тестом ДНК подавиться. Всё, что ему остаётся. Я не подпущу его к сыну. Никогда.