Наследник Буйного
Шрифт:
Катюша тоже не скучает. Ей компания не нужна, она сама прекрасно развлекается. А, может, старается быть подальше от Эмира. Я вздыхаю. Я пыталась сестре мягко всё объяснить, донести правду, но… Ей одиннадцать, у неё своё видение мира. И Эмир обидел нас двоих. Я ему разонравилась, не хотел больше ничего. Хорошо, плевать. Но Катюша ведь в этом не виновата, а она очень сильно любила Сабурова.
Я отхожу к киоску с едой, чтобы взять попить себе и сыну. Достаю кошелёк, но мне объясняют, что всё уже включено. Тут и Катюша подбегает.
– Эмир платит? –
– Кать, - я вздыхаю. – Ты же помнишь…
– Правила этикета? Конечно помню. Кто пригласил, тот и платит. А раз он заставил нас сюда приехать, то…
– Просто не зацикливайся на плохом, ладно? Не пытайся задеть Эмира, всё равно же не получится. Лучше сделай так, чтобы этот день запомнился тебе с хорошей стороны. Тут же здорово, правда? Столько аттракционов… Разве ты их не любишь?
– Люблю.
– Сестра бурчит, крутит в руках упаковку сока. Пьёт без остановки, лишь бы больше не отвечать. А после этого резко вскидывает голову. Ой, не нравится мне её взгляд. Когда Катя так смотрит – точно что-то задумала. Подростки в наше время слишком сообразительные. – Если день должен быть хорошим, - тянет она. – То почему ты нигде не катаешься? Или ты боишься?!
– Не боюсь, - что они все заладили. – Просто пока не выбрала, где хочу покататься. И вообще… На взрослые аттракционы тебе нельзя, а я одна не люблю кататься.
– Это слабое оправдание. Звучит так, как будто всё-таки боишься.
– Вон Эмир тоже нигде не катается. Можешь к нему пристать.
– Серьёзно? – Эмир подходит, услышав своё имя. Насмешливо бровь выгибает. – Решила меня затащить?
– Погоди, - я театрально хлопаю ресницами. – Ты же хотел не быть таким взрослым. Не порть всё, Эмир.
– Возвращаю мужчине его же слова со всей невинностью, на которую способна. А он кашлем смех пытается скрыть.
– Ну, пошли, Зла-та.
Засранец! Ему хватает наглости уложить свою лапу мне на спину. Подтолкнуть в сторону аттракциона. И выкрутиться я не могу, потому что сама создала эту ситуацию. Остаётся только гордо шагать, мол, так и хотела. Я выпрямляю спину. Пытаюсь избежать прикосновений мужчины. Его ладонь такая же горячая, как я помню. Идеально ложится между моих лопаток, прогревает до костей. Мурашки покрывают шею, а мне это не нужно.
Я усаживаюсь в кресло, вцепившись в свои колени. После сжимаю фиксирующую планку до побелевших костяшек. Божечки, что я творю? Зачем я сюда пошла?
Нас медленно поднимают вверх. Я едва не взвизгиваю от покачивания. Зажмуриваюсь на секунду. Мы так высоко… Отсюда видно весь парк, каждый аттракцион. А люди кажутся муравьями, не больше.
– Не трясись, - мужчина ко мне наклоняется. Весь такой спокойный, бесит! – Всё будет в порядке, кукла.
– Прекрати. Так. Называть. Меня-я-я-а-а-а… - Я срываюсь на громкий крик. Сердце падает вниз первым. Потом мы. Воздух бешеным потоком бьёт в лицо. Горло сдавливает от страха. Пузырьки адреналина лопаются в крови, отдают болезненной пульсацией.
Я не могу закрыть глаза.
Резкий рывок. Меня встряхивает, плечами бьюсь о защитную планку. Всё резко заканчивается.
Лужицей ужаса стекаю по креслу вниз, пока нас опускают. Лицо горит, а в душе… Всё бардаком намешано. И при этом… Будто ломается какой-то барьер. Диким потоком заполняет весельем и смехом. Я чувствую себя так, будто во время падения потеряла несколько лет и десяток ограничений. Нелогично хочется ещё раз прокатиться.
– Не так страшно, да, Зла-та?
– Эмир, не издавший ни звука во время падения, звучит… Не насмешливо. А будто заинтересованно, действительно переживает.
Я мотаю головой. А после замечаю, что мои пальцы крепко сжимают ладонь мужчины. Всё время он держал меня за руку. А я и не заметила.
Машина Эмира мягко останавливается у моего подъезда.
Не могу сказать, что этот день мне легко дался. Эмоции все никак не утихают. Слишком много сегодня произошло, и я хочу как можно скорее оказаться дома, чтобы наедине с собой всё обдумать. Промотать сцены, проанализировать...
Закусив губу, я оборачиваюсь назад. Улыбка сама на губах появляется – дети на заднем сидении спят, они улеглись друг на друга и смешно посапывают в унисон после целого дня приключений.
Дети выглядят такими безмятежными, что мне на мгновение становится завидно: как легко они могут просто отключиться и забыть обо всех заботах. Я бы не отказалась от такой способности.
– Укатались, – с улыбкой шепчет Эмир, прерывая мои мысли. – Глаза даже открыть сил нет.
Я киваю, не отрывая взгляда от детей. Мир и Катюша – два моих маленьких сокровища, и каждый раз, глядя на них, я чувствую, как внутри тепло растекается.
Грустно вздохнув, произношу:
– Придётся разбудить Катюшу, – тихо вздыхаю я. – Она не любит, когда её трогают во сне. Может устроить такую сцену…
Чувствую, как щеку обжигает от взгляда Эмира, оборачиваюсь и замечаю, как в его глазах мелькает озорство.
– А если я её донесу? – Предлагает он. – Если она проснётся, то всё недовольство приму на себя.
– Не боишься? – Улыбаюсь в ответ, но внутри всё сжимается от волнения. – Если Катя проснётся, тебе придётся несладко.
– Можно подумать, целый день она вела себя так, будто я ей очень нравлюсь, – ухмыляется он, беззаботно пожимая плечами.
Закатив глаза, я киваю. Будить детей совсем не хочется. Катя точно после не уснет, и у нас собьётся график, а Мир начнёт капризничать. Только от одной мысли, что мне несколько часов придётся их успокаивать, мне становится не по себе. Нет уж, лучше попробовать этого избежать.
Сердце пропускает удар, когда Эмир ловко, почти незаметно для Катюши, поднимает её на руки. Его движения плавные, аккуратные. Катюша чуть шевелится, но продолжает спать, доверчиво прижимаясь к его груди. Знала бы она, к кому прижимается, тут бы всем места мало стало.