Наследник Буйного
Шрифт:
— Я хочу, чтобы ты простонала моё имя, — его властный, хриплый голос врывается в сознание. Даже сейчас, даже в такой момент он указывает мне, что делать. Отдаёт приказы, и это злит меня.
Закусив губу, я отрицательно качаю головой, намеренно ослушиваясь. Не буду, просто назло не стану. И Эмир как будто это знает. Я чувствую, как он усмехается, и его пальцы прикасаются к клитору. Я дугой выгибаюсь, потому что после оргазма всего секунда прошла. Я мегачувствительная.
— Зла-та, - хрипит на ухо, прикусывает мочку. Как будто показывает мне, что ему нравится моё имя шептать. Ему несложно. Его голос такой сексуально хриплый
Он внутри меня... его пальцы на моей груди... его горячее дыхание сводит с ума...
– Эмир, - сдаюсь и в ответ хриплю.
Одно моё слово... и Буйный взрывается, хрипит. Его сперма горячими каплями на мой живот попадает. Обжигает. И я снова взрываюсь оргазмом. Он уже не во мне. А я кончаю лишь от того, что он кончает с моим именем на губах.
Мне кажется, что я в какой-то нирване нахожусь. В другом измерении. Там нет ни звуков, ни запахов. Только нежное тепло. И лучики этого тепла проникают под кожу. Извиваются там, пока не добираются до самых тёмных уголочков души. Где больно и холодно. Из-за которых мне плакать постоянно хочется. А сейчас не хочется. Сейчас хорошо. Тепло обволакивает всё сильнее, крепко обнимает как старый друг. Нет, как внимательный любовник. И… Черт. Я резко выныриваю из забытья. Вырываюсь из рук Эмира так стремительно, что пока он осознаёт, я уже на другой стороне студии.
– Я тебя ненавижу! – Я рявкаю, пытаясь справиться с одеждой. – Ты…
– Кажется, когда ты умоляла тебя трахнуть, ты по-другому говорила.
Буйный двигается медленно, неспешно. С грацией сытого хищника, который жизнью доволен.
– Было бы о чём умолять, - фыркаю рассержено. Справляюсь с кофтой. Хоть все пуговицы на месте. Почти. – Пока мёртвым был, немного подрастерял навык, да?
– Повторить на бис? – Эмир бровь выгибает. Прищуривается.
– Пойдёшь ко мне снова – я тебя лично в могилу уложу, понял?!
– Лучше в постель, кукла.
Я резко выдыхаю. Прикрываю глаза, потому что идея чем-то стеклянным и тяжёлым бросить в мужчину всё ещё прекрасна. Но я, наконец, возвращаю контроль над эмоциями. Загоняю ту влюблённую девятнадцатилетнюю девочку подальше. Всё, порезвилась она. Пора заново стену между мной и Эмиром выстраивать.
– О, - я застёгиваю юбку, поджимаю губы. – Поняла. Ты воскрес и решил, что бессмертен.
– Завязывай, - осекает меня. Ближе подходит. – Мера нужна, Зла-та.
– Нет, это ты завязывай. Вести себя так, будто я на мелочь обиделась. Для тебя это всё шутка? Ты не в магазине что-то забыл купить. Ты умер, Эмир. Умер, а теперь вернулся. И ждёшь, что будет как прежде?
– Прежде банки в меня не летали. Ты больше по поджогам была.
Я раздражённо выдыхаю. Как с ним разговаривать можно нормально?! С каких пор всё поменялось? Раньше это я Эмира доводила. Случайно, честно! Наивностью и неуклюжестью в ступор вводила. А теперь он мои тоненькие ниточки нервов дёргает постоянно.
Я отворачиваюсь. Ужасаюсь, когда вижу, что с мастерской случилось. Разбитые банки, следы краски везде, разбросанные кисточки. Мольберт перевёрнут, холст валяется на полу. Холст, на котором мы с Эмиром… Ох, Господи. Щёки пощипывает от стыда, а кожу от засыхающей краски. Я пытаюсь её оттереть, но это бесполезно.
– Ошибаешься, Зла-та, - Эмир рядом оказывается, нависает надо мной. – Не шутка. Мне не смешно было, когда я очухался, а ты, оказывается, под другого легла.
–
– Со своим резоном. Понимаю. Я решил благородно, блядь, поступить. Не мешаться, не лезть. Теперь шарю, что зря сделал. Надо было на плечо и в бункер.
– Если бы ты хотел…
– А теперь покумекай. Если бы взаправду замуж вышла. Нашла бы себе додика какого-то. Ребёнок у него. Любовь, сука, до гроба его. Счастлива и так далее. Прекрасно жила бы с ним. А тут я забираю тебя. Сильно рада была бы? Или истерику включила?
– Не включила бы! Ты это прекрасно знаешь, Эмир. Что другого я не… Мне нужен был только… - Мой голос подрагивает. Я опускаю взгляд, не собираясь продолжать. И так слишком много сегодня открыла, показала. Лишнего, неправильного. И даже сожалеть не получается, потому что мне хорошо было. Потому что получила то, по чему так сильно тосковала. Любимого мужчину в моих руках.
Но это разовая слабость. Случайность! Нужно дальше двигаться. Гештальт закрываем и дальше топаем. Без вариантов.
– Нужен был только я, кукла?
Черт! У Эмира же эго за секунду увеличивается. Отбивается широкой усмешкой на чувственных губах.
Мужчина опускает ладони на мои бёдра. Я дёргаюсь, а он хватает язычок молнии на моей юбке, к себе тянет. Я стону от сознания, что задом наперёд юбку надела. Эмир это исправляет, перекручивает её. И заодно задевает кожу, поглаживает.
– Хватит так усмехаться, - я упираюсь руками в его грудь. – Всё, помутнение прошло, вали куда-то.
– Я новое устрою, - обещает вкрадчиво. – Ты правильно сказала. Не шутки это. Я умер. И я вернулся. И я больше никуда не денусь. Привыкай к этому.
– Привыкай к тому, что я тебя нахрен шлю, - цежу ему в губы.
– Переживу. Ты сама мне право дала, Зла-та. Когда подо мной стонала. Подмахивала. Большего просила. Когда только что призналась, что тебе нахуй никто другой не нужен.
– Я не это имела в виду.
– Это. Мы оба это знаем. Ты меня хочешь, кукла. И вопрос времени, когда ты перестанешь сопротивляться. Но я ждать не буду.
– Не будешь? – Почему-то неприятно в сердце колит. – Ну и отлично. Вали к той, кто…
– Я не буду ждать. Я буду действовать. Я тебя верну, Зла-та. И ты никуда от меня не денешься.
Глава 22
На ватный спонж наношу немного смывки для краски и по лицу прохожусь. Конечно, никакого волшебства не происходит. Краски много, спонж маленький. Мне эту процедуру придётся проделать не один раз. Но меня это не злит. Я проделываю одно и то же действие раз за разом. Стираю краску, бросаю спонж в умывальник и всё по новой. Я на автомате действую. В голове только одно. Там на автоповторе проигрывается то, что между мной и Эмир происходило. Я вспоминаю. Анализирую. Кожа моментально огнём вспыхивает, потому что я глаза закрываю. Вспоминаю, как он прикасался. Пальцами вёл. И я как будто в мастерскую возвращаюсь. Сильные объятия. Горячее дыхание. Близость прикосновений. Его пульс на моей коже. Господи... Мурашки по коже пробегают, пульс учащается. Я точно не смогу это забыть. Столько времени самообманом заниматься, чтобы сейчас сорваться. Я даже с обычной зависимостью это сравнить не могу. Наверное, это самая последняя стадия. Когда ломка совершенно не проходит. И я понимаю, что отказаться от своей дозы будет практически нереально. Сложно. На грани фантастики.