Наследник Буйного

Ромуш Джулия

У Марата лицо искажает раздражение. Громко выдыхает.

— Ты по делу припёрся или как?

— Значит, я прав, — не унимаюсь. — Это она в твой офис пробралась?

Марат отводит взгляд, рука непроизвольно сжимается в кулак. Кажется, я попал в точку. Его молчание красноречивее любых слов.

— Слушай, у меня идея. Может, тебе её в качестве бонуса к фиктивному браку приписать? Ну, типа "две сестры по цене одной"? — Я смеюсь, прекрасно осознавая, что сейчас перехожу все границы.

Марат зубами скрипит.

— Эмир, я сейчас

тебе втащу, — предупреждает он тихо, но так угрожающе, что меня это только больше забавляет.

— Ладно, ладно, — поднимаю руки в жесте сдачи, всё ещё ухмыляясь. — Но согласись, зрелище незабываемое. Аккумулятор как из тачки утянула. Вот это уже уровень, я тебе скажу.

Марат молча отворачивается, делает глубокий вдох и снова берётся за вискарь.

— Она работает у меня, — наконец говорит он. — Косяк отрабатывает.

— Как-то хуёво получается, да? Злата узнает, до конца дней тебе это не забудет. Карма она такая...

— Завали! — Рявкает в ответ.

— Ладно, ладно, — поднимаю руки, всё ещё улыбаясь. — Давай лучше обсудим, что делать с Диким и его "компенсацией". Может твою девку к нему послать... Она незаметно весь товар перетаскает на нашу территорию. И раз так по аккумуляторам прётся... Скажи, что у грузовичков они красивенькие...

Тут же в сторону отклоняюсь, потому что в меня бутылка с вискарём летит.

Глава 40.

– Злата, скорее!
– Катя залетает в спальню с криком, и я тут же подхватываюсь. Сердце начинает трепетать, плохие мысли лезут в голову. – Тебе нужно это увидеть!

Сестра тут же уносится, а я спешу за ней. Запоздало понимаю, что Катя выглядела радостной. Ничего ужасного не должно было случиться. Но мне всё равно тревожно после того случая с фурой. Как ей только в голову пришло прятаться там?! Хотя… Не мне судить. Мне как-то повезло плена избежать, потому что я заснула и из фургончика выпала. Такая уж у нас судьба. Забавная. Но всё равно перепугалась. И знаю я, что у Эмира потом проблемы были. С Диким. Столько лет прошло, но раз Буйный числился мёртвым, то и не считается. Продолжили с момента, на котором закончили. Когда убить друг друга мечтают.

Я двигаюсь по базе, только углядеть косички Кати успеваю, чтобы не потеряться в этом лабиринте. А на сердце тяжело. Я безумно скучаю по Эмиру. Он приезжает по возможности, но ненадолго. Решает проблемы. Обещает, что скоро всё решит. А мне… Мне просто хочется, чтобы мой любимый мужчина был в безопасности и рядом.

Я выскакиваю на улицу, с тревогой оглядываюсь. Эта база вечный сюрприз. То взрывы, то спарринги, то строй мужчин чуть с ног не сбивает. На этот раз я сама себя сбиваю. Запинаюсь о собственные ноги, чуть на землю не лечу. Торможу в последний момент.

– Чшш.
– Заговорщически шепчет Катюша, прикладывает палец к губам.

Она тянет нас к деревянным ящикам, как к точке наблюдения. А я следую. Потому что… Эмир сидит на корточках возле сына, что-то ему объясняет.

Мир супится недовольно, папино выражение лица повторяет.

– Неть.
– Заявляет строго. Копирует интонации Эмира, но получается пока не очень. Нижняя губа подрагивает от недовольства.

– А туда? – Мужчина указывает на здание.

– Неть.

– А куда можно стрелять?

– Тюда.
– Указывает пальчиком в сторону пустого поля.

Эмир улыбается, треплет сына по тёмным волосам. Разворачивает, вручая в руки рогатку. Помогает удержать, натягивают резинку вместе. Стреляют.

– Мир уже подстрелил одного хмурого охранника, – шепчет Катюша. – Случайно. И разбил фару какой-то машиной. Но Эмир сам виноват!

– Да?

– А он плохо учит, как прицеливаться надо. А потом Мир в него попытался стрельнуть. Ну и выхватил.

– Выхватил?
– Я напрягаюсь. Буйный никогда бы не поднял руку на детей! У него есть принципы. И желание жить. Но внутри всё равно поднимается волна негодования. Неужели наказал? Поэтому сын настолько несчастный?

– Угу. Эмир нотации читал. Долго.
– Катя морщится. Вспоминает, как сама долго выслушивала лекции от Эмира. Вроде помогло. По крайней мере, больше она в грузовиках не прячется. Уже хорошо.

Прикусив губу, я наблюдаю за своими мужчинами. Сын супится, прицеливаясь. Высовывает кончик языка, оглядывается на отца в поисках поддержки. Эмир кивает, направляет его. Мне так нравится то, как они подружились. Буйный проводит время с ним, воспитывает, наставляет. Действительно старается, чтобы стать хорошим примером.

– Евсть!
– Сын прыгает от радости, сбив какую-то банку. Роняет деревянную рогатку на землю, пританцовывает от счастья. – Евсть, папа! Я попал!

Сердце удар пропускает. Папа. Впервые так назвал. Буйный тоже замирает. Бледнеет даже немного. В статую превращается. Будто время замерло. Только грудная клетка мужчины вздымается часто-часто. И нерв на щеке дёргается, выдавая настоящее состояние. Мир будто не замечает заминки. Сводит бровки домиком, подгоняет с похвалой.

– Молодец, сынок, – голос Эмира сиплый, но искрится от гордости. – Отлично. Ты молодец.

Буйный прижимает сына к себе. Что-то шепчет ему тихо, одёргивает футболку. Взгляд у него пьяный, счастливый. Я все оттенки эмоций ловлю. Потому что в этот момент мужчина на меня смотрит.

– Мама!
– Мир срывается ко мне.

Я подхватываю его на руки, хвалю. Очень ловкий и способный у меня сын.

– Он тяжёлый, – припечатывает Эмир, забирая. – Да?

– Ага, – серьёзно кивает сын, прижимаясь к плечу мужчины. – И взвослый.

– Очень взрослый.

– Почему ты не сказал, что приезжаешь? Я не знала… А ты и обучить успел. Я бы не отвлекала, хотя бы понаблюдала.
– Или отвлекала. Очень сильно, каюсь. Но что мне сделать, если так хочется близости Эмира? Касаться его, обнимать. Прижаться, вслушиваясь в стук сердца. Тёплую кожу под пальцами ощущать.