Наследник Буйного

Ромуш Джулия

Пусть первый говорит. Любовь Буйного… Она сложная, порой грубая. Спрятанная в поступках. И я чувствую, что он любит меня, дорожит. Но не признаюсь больше, пока сам не скажет. Пусть слово даст, что любит меня.

Пальцы Эмира зарываются в мои волосы. Натягивают пряди, пока покалывание в затылке не превращается разряды тока. Приятное ощущение, убивающее. Моё дыхание ускоряется, а после и вовсе обрывается. Когда мужчина впечатывается в мой рот жёстким поцелуем. Настойчивым. Жадным. Его язык яро врывается, скользит, оставляя за собой вкус табака.

Эмир словно пытается из меня душу вытянуть. Будто не знает, что она и так принадлежит ему.

– Блядь.
– Ругается низким, возбуждённым голосом. А всё из-за того, что мы вдвоём чувствуем вибрацию. Звонит телефон Буйного.

Ему нужно уходить. Он и так задержался. Или я его задержала? Ох, была бы моя воля – я бы вообще никуда Эмира не пустила. Но он не тот мужчина, который будет слушать других. Особенно в таком вопросе.

– Продолжим разговор, когда я вернусь, - угрожает.

– Ты только вернись, ладно? Слово мне дай, что с тобой ничего не случится.

– Даю слово. Вернусь скоро. Живой. Бля, - посматривает на часы. – Было бы время, я бы организовал, чтобы вы вчетвером меня ждали.

Я, Мир, Катюша и…

– С Маратом?
– Я морщу носик. Нашёл с кем меня сводить. Мы никогда не будем друзьями. А та несчастная, которая его женой станет… Мне её заранее жаль! Надеюсь, она умеет потопы устраивать.

– Нет, Зла-та, - усмехается, ладонь под мою кофту запускает. Надавливает. – Вчетвером.

Мои щёки вспыхивают, когда я начинаю понимать намёк. Сложно не понять, когда его рука так очевидно гладит мой живот. Глаза распахиваю, а Эмир ещё сильнее ухмыляется. Обещает хрипло:

– Вернусь, и мы это исправим.

Глава 36.

Я стараюсь догнать Мира, который несётся по коридору с радостными визгами, не замечая ничего вокруг. Эти стены словно созданы для того, чтобы здесь визжали. Никто и ничего не услышит снаружи.

— Мир, тише, а то упадёшь! — Зову сына, стараясь сдержать улыбку. Катюша идёт рядом, и я замечаю, как она мечтательно щурится.

— Я уже выбрала себе двух нянь. Вот эту и вот тут, — она показывает на охранников, мелькающих за углом. Мне кажется или они прячутся от Кати? Я даже немного им сочувствую. Они явно не для этого здесь тренируются, чтобы Буйный после их в распоряжение детям отдавал. — Думаю, сегодня мы поиграем с ними в салочки. Или, может, в прятки.

Я смеюсь, представляя, как эти угрюмые охранники бегают за Катюшей. Салочки я даже представлять не хочу. Катя решила здесь всех на уши поставить. Но моя улыбка слетает с лица, когда прямо из-за угла навстречу нам несётся Марат. Злющий, взгляд словно прожигает меня насквозь. Он приближается, и когда смотрит прямо на меня, я замечаю, как он раздражённо дёргает щекой.

— Это не смешно, — рявкает. — Ты что, курсы какие-то прошла? Или как эту хрень ещё объяснить?!

Я хлопаю ресницами, не совсем понимая, что вызвало такую бурю эмоций. Но что бы это ни было настроение

поднимается.

— Злат, я забираю Мира играть в прятки, — шепчет Катюша. Она как будто чувствует, что лишние свидетели мне не нужны.

— Марат, я понятия не имею, о чём ты говоришь, — мои губы в улыбке растягиваются. — Но я рада всему, что с тобой произошло.
– У него глаз дёргаться начинает. Ну чем не прекрасный день?

— Ты... — он пытается подобрать нужные слова, кажется, вот-вот взорвётся. — Каким, сука, образом в моей комнате проводка сгорела?!

Я прикусываю губу, чтобы не рассмеяться.

— Проводка сгорела? — Я делаю удивлённые глаза, поднимаю бровь, и на моём лице появляется выражение чистой невинности. — Марат, неужели ты думаешь, что это я? У меня даже нет доступа в твою комнату. Я ни при чём

Марат глубоко вдыхает.

— Ты, блядь, всегда ни при чём. Что ты, что твоя подруга.

Когда он про Алису говорит, то даже пальцы до хруста сжимает.

– А Алиса тут при чём?
– Я хмурюсь, а Марат аж дёргается при упоминании имени. Взгляд темнее становится, злее. С таким убивают обычно. Вот за такое поведение проводка у него и сгорела! Не выдержала напряжение подобное. А он всё на меня валит. – Марат, – я скрещиваю руки на груди. – Ты серьёзно думаешь, что я бы проводку трогала?

– Хуй тебя знает, – цедит. – У тебя способности бешеные. Дважды ресторан Буйного сожгла. Постоянно херь творишь. Не удивлюсь, если пальцы в розетку совала для прикола, а шибануло по мне.

– Ну что ты такое говоришь? Все знают: совать нужно вилку.
– Я невинно улыбаюсь, хлопаю ресницами. Инстинкт самосохранения кричит, но я отмахиваюсь. Марат мне ничего не сделает. Нет, он выглядит как тот, кто одной рукой шее "хрусь" сделает. Но он друг Буйного. И обещал защитить меня с детьми. Поэтому он ничего не может сделать. Так ведь?

– Базу от любой угрозы защитили, – скалится Марат. – Но тебя, походу, не учли.

– Я ни при чём, – произношу по слогам. – Если у тебя что-то сгорело, то это твои проблемы. Ясно? Так, походу, надо было. Знаешь, иногда лучше не знать…

– Бля-я-я… - Тянет, не сводя с меня убийственного взгляда. Ведёт челюстью, а после шумно выдыхает. – Окей, давай по-другому, – явно сдерживается, чтобы снова не рявкнуть. – Флюиды свои вырубай и побазарим.

– Какие флюиды?

– Поджигательные. А будешь хорошо себе вести - я тебе адресок подкину.

– Какой?
– Я немного теряюсь. Вообще, поведение Марата странное и тревожное. Что он задумал? Нам не о чем говорить. Он поступил так, как считал нужным. А я его вправе за это не прощать. Он мне не нравится. Вот совсем. Но, глубоко в душе, я благодарна ему, конечно. Марат тянул все дела Эмира, пока он в себя приходил. Страховал, помогал. Это многого стоит на самом деле. Но у хороших людей проводка не горит!

– Адрес рестика, который Буйный открыл, – хмыкает мужчина. – Ему всё сжигай, лады? А с тобой мы нормально поговорим. Перетрём.