Наследник черного престола
Шрифт:
– Что?! – возмутился Николай. – Меня даже зло считает недостаточно хорошим? Ну, приехали…
– Нет. До черного лорда тебе еще придется расти. Но это общество ты давно оставил позади. К нашему взаимному прискорбию, ты оказался промежуточным звеном между добром и злом. Но, называя себя исключительно хорошим, лукавишь.
Так Николая со школы не отчитывали, когда он влез в учительскую и вытащил оттуда ответы к контрольной по физике. А хитрые учителя, как оказалось, специально допустили в листе ошибку, чтобы выяснить – кто ж это два года подряд в учительской замок ломает. И совсем как тогда ему стало бесконечно одиноко
– Ну и ладно, – обиженно пресек он все дальнейшие дебаты. – Только я расти до зла не хочу, даже если и не идеален. Да в этом же мире вы найдете миллиард человек похуже меня! – он расходился, припоминания стенания мамы. – И давай уж признаем – при моей наследственности я вообще мог отморозком уродиться, но за всю жизнь никого не убил, не изнасиловал и не ограбил. Обманывал только… ну так некоторые просто просятся быть обманутыми. И котят я не жрал, в отличие от некоторых! А это возвышает меня над всем злом до уровня ангела.
Упрямица же зачем-то парировала:
– Или ты просто оказался достаточно умен, чтобы жить по правилам этого мира? Возможно, Киан, в других обстоятельствах ты раскрыл бы свои способности, а здесь даешь выход только тем, которые тебе помогают и не мешают?
– Да отстань ты уже! Забирай это свое шмотье из кожи единорога и вали к вратам. Сообщи бедным хоасси, что я безнадежен! И все, черный лорд капут! Обещаю, не буду о тебе вспоминать в эротических фантазиях.
– Это невозможно, даже если бы я забыла о своей миссии, Киан. Я не смогу открыть врата – у меня нет магии такой силы.
Николай развел руками и признался честно в том, что теперь его беспокоило:
– А я боюсь теперь идти к этим твоим вратам! Боюсь, поняла? Потому что начал верить! А вдруг вся эта ахинея правда? Вдруг я и есть исчадие ада с черной кровью? И кто гарантирует, что тогда врата не всосут меня силой, раз мое место в том мире? В общем, никуда я не пойду.
– Тогда я останусь здесь.
– А меня ты спросила? С деньгами напряг! Я еще и нахлебницу на содержание должен взять?
– Я все равно останусь здесь, Киан. До тех пор, пока ты не созреешь. Даже если мы опоздаем, выполнение моей задачи не может тянуться бесконечно, через пару месяцев хоасси будут вынуждены рассматривать другие варианты. Но у меня все равно других целей в жизни нет, и уйти без тебя я не могу. Потому останусь здесь. Буду служить тебе как единственному законному наследнику черного престола, пусть даже ты никогда его не получишь. Хлеб насущный я смогу добывать для нас обоих, мне нужно немного времени для адаптации.
– Да это немыслимо! Я не хочу обзаводиться сожительницей! Да я тебя вообще не знаю, чтобы к себе пускать! А потом что будет? Через пару лет привыкнем, через пять поженимся, через десять я буду счастливым отцом тройняшек?! А-а-а! Да я лучше в ад отправлюсь!
– Так я тебя туда и зову, – тихо прокомментировала Трина. – Насколько я поняла, этот термин для описания черной империи здесь применим.
– А-а-а! – настойчивее проорал Коля ей в лицо, не зная, что еще можно сказать в такой жуткой ситуации. Она даже не вздрогнула – статуя, а не человек! На такую орать себе дороже, только нервы истреплешь, но и моргнуть не вынудишь. Ее непоколебимость сбавила злость по причине непродуктивности. Потому Коля скрипнул зубами и направился на кухню: – Идем пить чай. Заваривать чай умеешь? Сейчас будешь уметь.
Его смирение было показным, ни с чем подобным он соглашаться не собирался. Просто понял, что орать и биться головой о стену бессмысленно. Как и в любой сложной ситуации, для начала надо успокоиться, а уже потом начинать думать. Хуже безвыходности может быть только безвыходность, приправленная паникой.
Глава 6
Странные сны преследовали Николая всю ночь: какие-то черные пауки с тентаклями часами куролесили с одной небезызвестной шорсир. Она с ними сражалась, а потом… не совсем сражалась. Очнувшись в странном оцепенении, парень решил, что красотка в соседней комнате, но притом физиологически недоступная, не самая приятная компания для одинокого черного лорда в самом расцвете сексуальной активности. Такие пауки могут сниться лишь как следствие уже осознанного, но невыполнимого желания. А желание – есть следствие однозначного запрета на его реализацию. Как у любого настоящего мужчины, у Николая включались все рефлексы от слова «нельзя».
Таким образом, проснулся он не в самом хорошем настроении. Девица же в его футболке уже профессионально заваривала на кухне чай и разливала по чашкам. Если бы она начала напевать под нос, то этим завершила бы картинку идеального утра, но выражение ее лица оставалось привычно каменным.
– Черного дня тебе, Киан. Надеюсь, я все верно сделала.
Да уж, идеальное утро разбилось о гранит реальности.
– И тебе черного, – ответил так приветливо, как мог. – Послушай, Трина, я тут думал, думал и додумался, что бесконечно так продолжаться не может. Ты делаешь мое существование невыносимым.
– Ты два дня меня знаешь, Киан, позволь сгладить это впечатление.
– Да я не о том! – он прервал очередной монолог о великой преданности. – В общем, ты не можешь здесь жить постоянно. Давай уже придумывай, как тебе выкрутиться в твою реальность, я со своей стороны попытаюсь внести посильный вклад.
– Тогда пойдем к вратам. А потом чрез врата, – тотчас сообразила она. – Прямо сейчас пойдем.
– Прямо сейчас одна иди! – огрызнулся Коля. – А у меня в этом мире еще куча дел непеределанных. Как раз лет шестьдесят требуется, чтобы все успеть.
– Но… это очень долго, – медленно проговорила она, словно принимая каждое его слово всерьез.
И именно эта доверчивость прибавила Николаю энергии, он развел руками и сообщил:
– Ничего не могу сделать! Моему, в смысле, этому миру требуется непосредственное присутствие настоящего воплощения зла в моем лице, планы расписаны до минуты! Потому я советую… нет, приказываю тебе сесть и хорошенько обдумать свои дальнейшие действия, в которые моя персона не будет включена.
– Но…
Он перебил:
– Это приказ! Шорсир знают, что такое приказы?
Сложно придумать ситуацию забавнее: Трина села полубоком к окну, сжала зубы, изображая крайнюю степень задумчивости. Николай ей не мешал. Но через два часа его стала напрягать недвижимость ее позы. Еще через час, решив сварганить какой-нибудь супчик на двоих, он принялся поглядывать на нее – сидит себе, словно застыла, не моргает даже, исполняет приказ думать. Николай подошел и провел ладонью перед ее лицом, никакой реакции. Смешно быть перестало, сделалось жутковато. Но вопросил он почти равнодушно: