Наследник для Лютого

Франц Алиса

Целиком. Полностью.

Без ограничений.

Он почувствовал миг расслабления и полного доверия Маши. Её эмоции отозвались в нём, он безошибочно распознал едва уловимые сигналы тела — более частое дыхание и сладкая истома дрожи, охватившая тело Маши.

Они стали ближе.

Кажется, теперь Маше уже не причиняла дискомфорта их близость и размеренные, глубокие движения. Она была готова к большему и Лютый замер от наслаждения, которое едва не выскользнуло бесконтрольно, просто от осознания того, что девушка

приняла его, пожелав большего.

Маша выгнулась ему навстречу. Сейчас разницы между их телами не существовало и желание быстро-быстро завоёвывало границы, подчиняя своему ритму — ускоренному, рваному, жадному, как их учащённое дыхание, одно на двоих.

Так хорошо…

Лютый плотно сжал губы, пытаясь сдержать рвущиеся наружу обжигающие чувства и звуки удовлетворения.

«Разве так бывает?» — стало его последней мыслью перед тем, как мозг окончательно отключился, а контроль перешёл полностью инстинктам, которые завершили начатое ярким, сладким финалом не только для него, но и для Маши.

Когда Лютый пришел в себя, он мгновенно перекатился на спину, рухнув на кровать рядом с подрагивающим телом Маши. Впервые его так сильно торкнуло в самом конце, что показалось, будто он оглох.

В номере было тихо-тихо. Слух Лютого улавливал только учащённое дыхание Маши, которое она пыталась выровнять, и больше никаких сторонних звуков.

В комнате было темно. Ведь ворвавшись в номер, они так и не зажгли свет. Он сейчас был им не нужен.

Тело медленно остывало, но сердце никак не желало успокаиваться и продолжало биться в учащённом ритме, словно аритмия и спёртое в грудной клетке дыхание стали его верными спутниками и постоянными друзьями.

Справа от Лютого раздался шорох — Маша шевельнулась. Лютый прикрыл глаза, ему было лень двигаться и идти в душ, хотя раньше бы точно двинул под струи воды, чтобы как можно скорее смыть с кожи приставучий запах духов продажных женщин. Для Лютого они всегда пахли одинаково — приторным дурманом, даже если их парфюм был элитным, со свежими нотками.

Но то было раньше, а сейчас рядом с Лютым лежала девушка, в которой было непривычным всё, начиная затравкой их встреч и заканчивая запахом её кожи.

Потянувшись в сторону Маши, Лютый прижался носом к сладкому местечке, между шеей и ключицей, втянул носом сладкий, приятный запах — чистый, без примеси парфюма и искусственных ароматов цветов. Маша пахла чистотой и пряностью их соития, на влажной, светлой коже девушки этот аромат чувствовался, как величайший соблазн.

Лютый провёл языком по шее, скользнув выше, до самого уха и собрал губами ответную, частую дрожь тела Маши. Потом притянул к себе на плечо и не позволил отстраниться.

На Лютого накатило потрясающее чувство — его словно придавило к кровати усиленной гравитацией. Он не мог пошевелить даже кончиком пальца. Маша, кажется, испытывала те же чувства, доверчиво устроившись на его широком плече.

Кажется, она начала засыпать, утомившись.

Лютый слушал ее тихое дыхание и глупо улыбался, глядя в потолок. Они оба задремали. Через некоторое время Лютый проснулся от того, что Маша беспокойно ёрзала на его груди.

— Холодно? — хрипло поинтересовался он.

Маша во сне забросила ногу на его бедро и на вопрос утвердительно кивнула, прижавшись теснее к нему обнажённой грудью. Этот мимолётный контакт высек из тела беспощадную искру и Лютый мгновенно поменял себя и Машу местами.

— Сейчас согрею, — пообещал, наклонившись к её губам, срывая с них жадные поцелуи и разжигая кровь страстью.

Всё повторилось снова… На этот раз уже неторопливее, с чувством смакования каждым жестом и движением.

Долго-долго.

Горячо...

До самого утра он не смог сомкнуть глаз. Маша доверчиво спала у него на широкой груди. Лицо девушки было безмятежным, а иногда по припухшим губам скользила счастливая улыбка, вернее, намёк на неё.

Оставалось не так много времени до рассвета. День выдался тяжёлым, ночка — горячей и бессонной. По-хорошему надо было поспать немного, набраться сил перед следующим днём. Но Лютый не мог уснуть. Ему совсем не хотелось спать.

Он смотрел то на лицо Маши, то переводил взгляд в потолок, а оттуда скользил взглядом на окно, за которым уже начинал светлеть горизонт.

Впервые он чувствовал себя так хорошо и уютно, его почти ничего не беспокоило. Мысли были спокойные и ленивые. Хотелось как можно дольше растянуть время и ограничить весь мир стенами этой комнаты, чтобы утро не наступало никогда.

=26=

=26=

Ночью меня словно подменили, и на месте меня появился кто-то другой: другая Маша, откровенно ласкающаяся с мужчиной, о котором я не знаю почти ничего. Лишь то, что он богат, влиятелен и замешан в криминале. Мужчина, которому мой фиктивный муж Антон задолжал огромную сумму денег.

Я случайно оказалась втянута в эти криминальные разборки и была вынуждена согласиться на ужасные, кабальные условия.

Но вчера ночью я сама позволила Лютому близость. Он меня не принуждал, не требовал. Всего лишь поцеловал, а я сорвалась.

После пережитого в перестрелке мне показалось, что я мертва и что я не живу совсем, внутри повсюду, в каждый укромный уголок моего тела расползся ледяной холод. Но когда Лютый рванул меня на себя и прижался губами к моим, в меня словно вдохнули живительное тепло, и сразу стало легче дышать. Тепло его тела, сила рук и уверенность стали для меня той самой соломинкой для утопающего, оплотом, чтобы не сойти с ума от страха.