Наследник для Лютого
Шрифт:
Но я попросила водителя Артура останавливать автомобиль не у самой школы, а у двора соседнего дома, чтобы оттуда пройтись немного пешком и не привлекать лишнего внимания любопытных, охочих до сплетен.
В исходу второй недели я свыклась со своей ложью, что всё в полном порядке, и даже чуточку в это поверила.
Однако на работе у меня всё ладилось не так хорошо, как хотелось бы. Гущин затаил на меня злобу и вымещал её, третируя меня, постоянно делал замечания, приводил меня в пример, как преподавателя, из числа отстающих, хотя показатели моих учеников не просели, но в глазах директора на мне теперь лежала отметка человека, которого нужно выжить из коллектива.
Любой ценой.
Мне было не привыкать добиваться признания, и если бы дело было лишь в этом, я бы трудилась упорнее, чем обычно.
Однако сейчас ситуация была иной. Директор поставил себе цель и упорно шёл к ней. Я начала опасаться, что со временем и весь остальной коллектив переймёт эту линию поведения и начнёт относиться ко мне так же, ведь никому не хочется поддерживать человека, находящегося в прямой опале у начальства.
Всё чаще меня начали посещать мысли о поиске другого места работы, но я не могла себе позволить просто уволиться и сидеть, ждать с моря погоды…
Один из дней показал, что проблемы с директором школы — лишь малая часть моих проблем, ведь на горизонте появилось то, что я не могла контролировать.
=30=
=30=
В пятницу я едва смогла досидеть урок до конца. Меня сильно мутило и тошнота подкатывала периодами: то подступит, то снова уймётся, а по спине всё время бегали предательские мурашки и временами меня бросало в жар.
Неужели я простыла?!
Едва дождавшись звонка, я покинула классное помещение и направилась в уборную, где меня стошнило. Потом пришлось наспех приводить себя в порядок и заново красить ресницы тушью.
Небольшое происшествие совсем лишило меня сил. Хотелось только одного — лечь и спать, но мне нужно было закончить проверку самостоятельных работ, поэтому я снова вернулась в кабинет химии и села за тетради, подперев локтем щеку, едва не засыпая.
Да что со мной такое?! Откуда взялась эта слабость и упадок сил?!
— Мария? Ты ещё здесь?
Что-что?!
Услышав голос постороннего, я вздрогнула и моргнула, поняв, что едва не уснула в сидячем положении. Попытавшись придать своему лицу приветливое выражение, я посмотрела на вошедшего.
Это была Елена Макарова, одна из тех, с кем я общалась теснее всего из преподавателей. Пожалуй, я могла бы даже назвать её приятельницей. Мы всегда обменивались небольшими, символическими подарками на праздники и иногда ходили в кафе на выходных. Правда, в последнее время, мы никуда не выбирались из-за большой загруженности.
Елена часто захаживала ко мне и по другой причине. Её дочка училась в девятом классе, я преподавала ей химию, и пару раз, по просьбе подруги давала девочке дополнительные занятия, подтягивая по учёбе, чтобы она так и оставалась хорошисткой.
— Привет, Лена. Я немного засиделась.
— Засиделась? Да ты спала с открытыми глазами! Я перед тобой минуту стояла, не меньше.
— Заработалась. К тому же голова болит немного. Наверное, к перемене погоды.
Елена внимательно посмотрела на меня и спросила с подозрением:
— Тебе плохо? Я видела, как ты пулей вылетела из класса и помчалась в туалет.
Я попыталась придать своему лицу беззаботное выражение и улыбнулась приятельнице из числа учителей.
— Всё в порядке.
— Но тебя стошнило, — не отставала Елена, вознамерившись выпытать все секреты.
— Иногда бывает. Обычное пищевое отравление.
— Бывает, конечно. Вот только ты уже почти неделю ходишь по утрам бледная, утомляешься больше обычного… На уроках едва не засыпаешь, это даже ученики девятого «В» заметили, — сыпала сведениями и фактами Елена.
То, что он совала нос не в своё дело, мне сильно не нравилось. Усталость накатывала волнами, одна за другой, без передышки. Нервное напряжение было больше, чем обычно и в итоге всё вместе выплеснулось в недовольство.
— Ученики? Или твоя дочь решила шпионить за учителем и наябедничать? — спросила я с раздражением.
Лицо Елены вытянулось и в глазах промелькнуло осуждение. Я поняла, что не стоило выплёскивать негатив на коллегу из преподавательского коллектива, но слово уже было сказано и я не могла затолкать его обратно.
В голове промелькнула мысль, чтобы принести Елене извинения, но она резко нырнула в сумку за телефоном и, достав смартфон, зажала телефон между ухом и плечом, выражая этим крайнюю занятость и нежелание продолжать со мной разговор. Мне не оставалось ничего кроме как оставить намерения при себе и признать, что у меня есть некоторые проблемы со здоровьем и большой стресс.
— На твоём месте я бы проверилась! — бросила напоследок Елена. — В последний раз когда после «пищевого отравления», подобного твоему, у меня появился второй ребёнок!
С этими словами Елена громко хлопнула дверью и оставила меня наедине в большом кабинете.
Беременность?
Быть такого не может!
Но через мгновение моё тело насквозь пронзило сильным ознобом, а ледяная паника скрутила все внутренности в тугой, болезненный ком, лишив возможности дышать полной грудью.
У меня была близость с Лютым, и срок после той ночи прошёл достаточно значительный. Мужчина всё ещё находился за пределами региона. Он был на исторической родине своих близких родственников.