Наследник для Свирепого
Шрифт:
— Умыкнуть себе весь заработок хотела, подлая дрянь?
— Что? Ничего подобного!
Просто когда вставала, я откинула в сторону одеяло. У меня и мысли не было прятать что-то. По правде говоря, я вообще не знала, как вести себя в такой ситуации.
— Макс! — громко рявкнула администратор. — Зайди!
Охранник повиновался немедленно.
— Присмотри, чтобы она не убежала! — приказала Нинель Евгеньевна, проворно схватив конверт с деньгами.
Макс двинулся в мою сторону с нехорошей ухмылкой. Он никогда мне не нравился, а сейчас вообще начал казаться мерзким типом.
— Постойте! Ничего у меня нет. Все здесь, я только проснулась! — попыталась отбиться от лап охранника, но он крепко обхватил меня за плечи.
— Обыскать? — поинтересовался он. — Она могла умыкнуть себе часть денег, спрятать под одеждой… — задышал громче.
Нинель Евгеньевна посмотрела на него с презрением.
— Тебе лишь бы девок пощупать! На тебя все кругом жалуются, то за зад схватишь, то за грудь лапаешь… Я сама ее обыщу! Подержи просто!
Меня хотят обыскать! Я не верила, что могла оказаться в такой позорной ситуации, словно не со мной это все происходило! Нинель Евгеньевна с бывалом видом пробежалась ладонями по моему телу, к большому неудовольствию Макса, даже не раздев меня.
— Ничего, — сказала она. — Отпусти ее и выйди. Мне нужно с глазу на глаз переговорить.
Едва за охранником закрылась дверь, Нинель Евгеньевна перевела на меня холодный, пронзительный взгляд, в котором загорелся огонек жадности.
— Чего молчишь? — произнесла она, взвесила пухлый конверт на ладони. — Признавайся, как тебе удалось ему настолько понравиться? Неужели замухрышки нравятся больше, чем красотки? — спросила задумчиво, как будто просто подумала вслух, покачивая конверт с деньгами, смотрела на него, просто не могла отвести взгляд от денег.
— Все это ошибка. Я вообще не то имела в виду, когда просила вас дать мне возможность дополнительного заработка.
— Не то? — усмехнулась нехорошо, посмотрев в сторону смятой постели. — Не похоже!
Я вспыхнула.
— Все не так.
— Мне, откровенно говоря, плевать.
Нинель Евгеньевна погладила пальцами пухлый конверт, вытащила из него несколько тонких купюры и протянула их в мою сторону.
— Аванс, — сказала она. — Выйдешь еще раз в ночную смену, заработаешь, получишь больше.
— Что вы сказали?
— Что слышала! Я не собираюсь тебе отдавать всю сумму. Это во-первых! Во-вторых, мне нужны опрятные, чистоплотные, с виду скромные. Такие, как ты! Никто не получает сразу все. Отработаешь, покажешь себя, получишь…
— Да я… Я вообще не буду этим заниматься! Ни за что!
Я оттолкнула руку администратора с протянутыми купюрами.
— Ах ты так, дрянь? Ничего не получишь! — пригрозила администратор. — Ни за эту ночь, ни за работу горничной. А если вздумаешь в трудовую комиссию пожаловаться, я быстро тебе нарисую такую характеристику, завоешь! В ногах ползать будешь, нищебродка неблагодарная. Я тебе шанс на хороший заработок дала, вошла в положение, повелась на твою жалостливую историю. Королеву из себя корчишь? Ни копейки не получишь.
— Эти грязные деньги себе оставьте! — запальчиво произнесла я. — Отдайте мне мою зарплату за отработанное время в этом месяце, и на этом все.
— Еще чего! — Нинель Евгеньевна с довольным видом запихала конверт в карман модного пиджака. — Пошла вон, выдра помойная. Чтобы ноги твоей в отелях нашей сети не было! А если захочешь оклеветать меня перед хозяевами, я на тебя сразу все пропажи из номеров клиентов повешу. Попляшешь ты у меня…
Она говорила что-то еще, сыпала угрозами, но я уже не слушала ее, просто выбежала из номера, пронеслась вихрем по лестницам вниз, до служебных помещений.
Я быстро переоделась в свою одежду и выбежала на улицу, с пуховиком в охапку, как будто убегала с места преступления.
В глубине моей сумочке зазвонил телефон.
Я вытащила его и ответила.
— Вероника Тарасова?
— Да, это я.
— Из Пятой городской поликлиники беспокоят. Пришли анализы Тарасовой Светланы.
— Да-да, это моя мама. Что там?
Сердце застучало в висках.
Голос на том конце связи замялся.
— Лучше обсудить варианты не по телефону. Когда сможете приехать?
Я оглянулась на здание отеля, в который отныне мне был закрыт путь.
— Прямо сейчас приеду.
3
Спустя полтора часа из больницы я вышла с ощущением, как будто из груди вырвали сердце.
Пришли результаты анализов мамы. Врачи сделали совсем неутешительные выводы. Надежда на выздоровление стала совсем призрачной, близилась к нулевой отметке.
У мамы всегда были больные почки. Из-за угрозы заражения крови, полтора года назад удалили проблемную почку, улучшение было кратковременным. Нагрузка на вторую почку увеличилась, организм с каждым днем справлялся все хуже и хуже…
Мы встали на очередь для получения бесплатной услуги. Последнее время мы лишь поддерживали состояние здоровья, в надежде дотянуть до операции.
Обследования проводились регулярно. Последние анализы показали, что организм на грани истощения, и методы лечения, что применяли в больнице, уже не справлялись. Более того, врач с сожалением сказал, что если ситуация не изменится, в ближайшее время они просто выпишут маму из больницы домой.
Доживать последние дни.
Врач прямо этого не сказал, но его взгляд и поведение говорили сами за себя. Намеки были понятными и невозможно было истолковать их иначе.
Мне было больно это слышать. Ноги сразу стали ватными, глаза наполнились слезами.
Едва смогла поговорить с врачом, не отдавая себе отчет, что почти умоляла персонал больницы подарить надежду и совершить чудо, сотворить которое они были не в силах.
Я даже не нашла в себе сил, чтобы навестить маму в палате. Мое состояние было хуже некуда, я не хотела расстраивать ее унылым видом, полным отчаяния.
Я просто вывалилась из здания клиники на морозный воздух и побрела в сторону остановки, роняя слезы. Они струились по моим щекам, их подхватывал ледяной ветер, остужая.