Наследник для врага
Шрифт:
Потому что с Авдеевым нужно заканчивать. Рубить всё под корень, ставить точку. Бросить факты сомневающимся, переменить на свою сторону. И отомстить за семью.
А потом можно будет выдохнуть, спокойно провести несколько месяцев. Дождаться, когда Соня родит. Решить всё с ребенком, с воспитанием. А лучше укатить куда-то, надолго.
Чтоб тихо и легко. Хорошо.
— Лучше расскажи всё сама, Кать. Иначе у меня на улице ждут бойцы, которые не церемонятся. У тебя пять секунд, чтобы подумать и решить. Либо выкладываешь, что происходило в Испании. Либо мы уходим, а ты разбираешься с моей охраной.
— Соф!
— Соня здесь не решает, — сжимаю ладонь золотка, чтобы даже не начинала защищать подругу. Не сейчас. На удивление, девушка понимает меня. Сжимает пальцы сильнее, отворачивается. Но не лезет. — Все решения только через меня.
— Я в полицию заявлю!
— Твое право. Три секунды.
— Я не понимаю, что вы вообще от меня хотите. Это странно и ненормально. Это было сто лет назад, я ничего уже и не вспомню.
— Как знаешь. Может ребята освежат твою память.
Пожимаю плечами, перегибаюсь через Соню, дергаю её ручку двери. Пусть первой выходит, не создает проблем. Девчонка ведь совсем, не привыкла к таким разборкам.
Поражает своей выдержкой, подкупает. Заставляет смотреть по-новому, внимательнее. Впитывать каждое движение и слово, наслаждаться этим. Гордая, неприступная, сильная.
Соня смотрит неуверенно, но всё же начинает двигаться к краю сидения. Задерживает дыхание, отчего грудь немного выпирает. Красивая же зараза. Настолько, что даже в такой момент не могу перестать думать о ней.
Ведьма, не иначе. Одурманила, пробралась под кожу. А теперь не избавиться.
И вся проблема в том, что избавляться не хочется.
— Стой! — Катя тянется к двери, сама захлопывает. — Я расскажу. Только не надо никого… Я расскажу.
Глава 23. Соня
Я удивленно смотрю на подругу. Мне казалось глупым ехать к ней. Что она может помнить? То же, что и я. Мы были никем в той клинике. Просто бегали, выполняли поручения.
Ну, может, Катя чуть больше капельниц принесла. И пока я металась между разными отделениями, она всё время старалась проводить в гинекологии. Заранее определилась кем хочет быть в жизни.
— Я не понимаю, что вы вообще от меня хотите. Это странно и ненормально. Это было сто лет назад, я ничего уже и не вспомню.
Катя говорит уверенно, подтверждает мои собственные мысли. Это было так давно, забава больше. Маленькая стажировка, которая ничего и не дала нам. Опыт, который мы и сейчас получаем.
Мелочь ведь.
Но сейчас весь мой мир и устои рушатся. Не представляю, как быть дальше. Потому что маленькие кусочки пазла начинают вырисовываться. Катя работала с гинекологами.
Акушерами.
С беременными.
А жена Яна была беременной, рожала уже. И вполне возможно, что подруга видела её. Раз мы были в клинике в одно время. Но не верю, что Катя могла сделать что-то плохое.
Но… Её реакция убивает. Попытка сбежать, уйти от вопросов. Я пытаюсь найти ей оправдание, потому что это ведь Катя! Моя лучшая подруга. Она должна стать крестной моего малыша.
Испугалась, я тоже пыталась сбежать. И не один раз, хотя я-то Волкова знала. И постепенно начинала понимать, что вообще происходит. А Катю просто схватили, каждый испугается.
Примеряю в голове все варианты, как можно убедить Яна не приченять ей боль. Готовлю речь в голове, пока двигаюсь к двери. Не рискую спорить с мужчиной при свидетелях.
К тому же Ян обещал, что никогда не причинит боль девушке. Может он и преступник, но со своими принципами. Простыми и понятными. Поэтому я не верю, что действительно отдаст Катю кому-то на допрос.
Но подруга верит.
— Стой! Я расскажу. Только не надо никого… Я расскажу.
— Начинай.
— Это была простая стажировка, ничего такого. Сонь, скажи ему! Мы же просто бегали по поручениям. Я вообще не должна была ехать, но Софа уговорила отца взять и меня. Мы же всегда вместе, везде. И в медицинский вместе планировали идти. Так же?! Соф!
— Конечно, — стараюсь улыбнуться, потому что Катя паникует. А она моя подруга, я должна поддержать. Никто больше не пострадает, уж точно не из-за разборок Яна и моего отца. — Я тогда спросила, папа согласился. Довольно неожиданно.
— Дальше что было? Катя, я теряю терпение.
Провожу пальцами по костяшкам Яна. Не знаю, что со мной творится, но хочется его касаться. А ещё как-то утихомирить, чтобы не натворил дел. Всем нам нужно успокоится.
Мужчина бросает на меня короткий взгляд, красноречивый. Понимает, что я хочу сделать. Но ладонь не одергивает, ничего не говорит. Лишь улыбается уголками губ.
— Я работа, помогала. Как и Соня!
— Умершую пациентку помнишь?
— Помню, да. Мы тогда были на смене. Я возилась в отделении, Соня приносила все нужные лекарства. Ну, те, что отпускали без рецепта и доверяли нам.
Я хмурюсь, что-то царапает сознание. Но понять не получается. Да и не нужно мне. Это дела Яна, его расспросы. Я же могу только немного подкорректировать или подсказать.
Уже даже жалею, что напросилась. Мне хочется ринуться защищать подругу, прекратить эти разборки. Но понимаю, что это нужно Волкову. И с ним тоже спорить не хочется.
— Та девушка… Она единственная, кто умер при мне. Вообще в больнице, таких случаев не было. Поэтому я запомнила. Помнишь, Соф, мы ещё потом прийти в себя не могли. Впервые столкнулись.
— Помню, конечно. Отец ещё давил, что если мы так реагируем, то не стоит быть врачами. Всякое случается.
— Именно. Но я не понимаю, почему наша с Соней стажировка так волнует кого-то.
И вот оно!
В голове щелкает, а пальцы начинает подрагивать. Злость и непонимание мчатся по венам, отравляют. Горло начинает першить, сильнее жмусь к Волкову. Он словно успокоительное, поддержка.