Наследник для жестокого
Шрифт:
— О чем ты хотел поговорить? — решила я перейти к делу, чтобы оставаться с ним наедине как можно меньше.
— О твоём наследстве.
Всё внутри упало. Я не могу говорить о Горском как о мёртвом. Опустила глаза на свои дрожащие руки на коленях.
— Ты же понимаешь, что, как вдова Горского, наследуешь его имущество? — посмотрел он на меня в ожидании ответа.
— Свидетельство о смерти есть?
— Да, — безжалостно ответил он и встал с кресла.
Прошёл к столу и взял в руки фиолетовый бланк. Потом вернулся и протянул его мне.
— Осторожнее,
Я взяла в руки бумагу и вгляделась в буквы. Горский Андрей Евгеньевич… Дата рождения… Дата смерти… Смерти. Он мёртв. Мёртв. Самир не шутит и не врёт. Из глаз полились слёзы, но я заставила себя сидеть ровно и не терять рассудка. Я должна помнить о ребёнке.
— Как видишь, всё правда.
— Вижу, — ответила я бесцветным голосом. Устремила на него взгляд. — Как его дали тебе? Почему тебе?
Меня это раздражало. Почему не я занимаюсь делами моего мужа?
— За деньги всё можно, — ответил он. — Считай, что я взял над тобой шефство. Мы ведь… одна семья.
И снова этот взгляд на меня, в котором родственных чувств не было вовсе. Зато были другие… Страсть, похоть, желание.
— Когда похороны состоялись? — спросила осипшим голосом. — Почему без меня?
— Это были скромные похороны, — ответил Самир. — И тебе, беременной, среди его братков там точно делать нечего.
Он забрал у меня свидетельство и отнёс его обратно. А вернулся с другими документами.
— Взгляни, — протянул он мне их. — Это список того, что принадлежало Андрею.
Я машинально взяла бумаги и прошлась по тексту глазами. Как много всего… И всё это унаследовала я? Как же больно об этом думать, лучше бы это богатство так и оставалось принадлежностью Горского.
— Я позабочусь, чтобы ты стала наследницей всех пунктов, — Самир снова сел напротив, придвинувшись ко мне. — После того, как дом вернут, ты сможешь уехать туда, если хочешь. Но есть один нюанс…
Я подняла глаза на него. В его взгляде плескалась такая страсть, что мне вновь стало стыдно. И страшно.
— В больнице ты кое-что подписала, — продолжил говорить Самир, разглядывая уже довольно близко меня. — И по этим документам хозяин всего имущества — я. Вот копия.
Он принёс мне документы в третий раз, и, вглядевшись в текст, я поняла, что муж сестры говорит правду. Я все ему подарила. Мои подписи на каждом листе. Господи, но я ведь не соображала ничего! Как можно было так поступить со мной? Он просто воспользовался ситуацией против меня же. Да, я действительно подписывала какие-то документы. Но мне тогда было плохо, я поверила ему на слово. Выходит, Самир меня обманул!
— Что? — нахмурилась я. — Но ты ведь сказал, что это нужно для того, чтобы дом и бизнес моего мужа не ушли с молотка!
— Надо читать, что тебе дают подписывать, маленькая наивная Ясмин, — улыбнулся он. — Назад не вернуть. Ты полностью зависишь от меня. И я верну тебе всё, но ты должна стать моей любовницей. Какая же ты красивая… Хочу тебя.
Рука Самира легла на моё колено и заскользила
— Прекрати, Самир! — пыталась его оттолкнуть я. — Ты что? Бога побойся, что ты делаешь?
— Ясмин, — стал заваливать он меня прямо на кресле. — Ты моя. Ты должна была стать моей.
— Не трогай, прошу, — толкала я его, но освободиться от его тяжелого тела у меня не было шансов. — Я же ношу ребёнка! Ты не посмеешь!
— Мы ему никак не повредим, родишь ты своего ублюдка. Ясмин…
— А я хотела спросить, не нужно ли вам ещё чая, — услышала я неестественно звонкий голос сестры позади нас.
Глава 59
Самир отпустил меня и выпрямился. Губы его покраснели от поцелуев, глаза блестели нездоровым блеском. Я принялась поправлять одежду, которую он успел на мне смять и перекосить. Это отвратительная сцена для Заремы. И для меня тоже.
— Выйди отсюда, — сказал он грубо.
— Так чай больше не нужен? — спросила она снова, и по ее щекам побежали слёзы.
Она всё понимает, но, судя по тону общения Самира с Заремой, она не может скандалить и возражать. Она его любит настолько, что готова в рот заглядывать. Кажется, ее не останавливает даже увиденное только что. Сестра и муж — что может быть ещё более мерзким? Стыд залил мои щеки, сердце затопило чувство вины, хотя я совершенно не виновата в сложившейся ситуации. Самир поступил со мной как скотина, пытался взять силой. Но Зарема навряд ли поверит мне. Я смотрела на нее, она на меня, и по щекам обеих текли слёзы.
— Я сказал, вон отсюда! — прорычал Самир, и Зарема вдруг подчинилась.
Она отступила. Развернулась и молча пошла по коридору. Вообще ни слова не сказала ему. Стало еще более страшно и больно — здесь защиты у меня не будет.
— Значит так, — схватил меня за предплечье Самир и повернул на себя. — Ты отсюда не уйдешь, пока я не получу то, что хочу. А хочу я тебя.
От мерзких слов стало совсем невыносимо, и я тихо рыдала, беспомощно барахтаясь в его руках.
— Тебе лучше быть более сговорчивой, чтобы не остаться совсем на улице… и без своего ублюдка, которого ты так бережно охраняешь.
— Самир, — почти молила я, пытаясь достучаться до него. Должно же быть в нём что-то святое? — Что ты делаешь? Это же ребёнок. Пощади хотя бы его.
— Его можешь пощадить только ты сама, — зло ответил он. — А мне на него насрать. Не будет подчиняться — отвезу на аборт.
Меня трясло. Я не знаю, что делать. Я не смогу с ним лечь в постель. Он муж моей сестры. Я не люблю его. Я хочу делить ложе и заниматься сексом только с Гором… Но его нет. Он не спасет меня. Мне всё придётся решать самой…