Наследник Древних
Шрифт:
– Сделаем.
Вольгаст убежал, и рядом остался только Дуган, который смотрел на меня, будто я какое-то божество, и постоянно что-то шептал. Что с него взять? Сказитель – он сказитель и есть. Наверняка новую песню сочиняет о славных подвигах великого героя и спасителя. А какой я герой? Сам себя я таковым не ощущаю, хотя понятие о своих обязанностях вождя имею и уверен, что все у меня получится.
Неожиданно моя голова закружилась, неимоверно захотелось спать, и я стал заваливаться на бок.
– Оттар! Оттар! – донеслось
– Все в порядке… – проваливаясь в сон, ответил я. – Переутомление… Сейчас только посплю… Немного…
Как меня отнесли в палатку и уложили на трофейную походную кровать, я не чувствовал. Мой разум уже отринул все проблемы и заботы, расслабился и погрузился в блаженное состояние покоя. Однако выспаться мне все-таки не дали. Может, часа четыре поспал. А потом пришло пробуждение…
Сначала был звук голосов. Кто-то спорил прямо возле палатки, и невольно я прислушался.
Голосов было несколько, и некоторых людей я узнал. Будай, голос резкий и слегка надменный. Наймар, неуверенный и в то же время раздраженный. Шипастый Рип, второй тыловик и помощник графа, сухой и спокойный. Ромай, разгоряченный и гневный. Дыхо, командир первой сотни, какой-то равнодушный. Ойген, запыхавшийся, словно пробежал пару миль. Ну и Вольгаст, который всех оборвал:
– Молчать! Дайте Оттару отдохнуть! Приходите со своими проблемами через пару часов!
– Нет! – ответил ему Будай. – Это наши проблемы! Общие!
Улыбнувшись, я окончательно проснулся, потянулся и понял, что мне гораздо легче. Силы вернулись, и, откинув покрывало, я встал, прихватил меч и вышел.
– В чем дело? – Взгляд скользнул по лицам командиров нашего войска.
Отозвался Вольгаст:
– Вожди и часть воинов требуют разделить хабр. Прямо сейчас.
Что такое хабр, я уже знал и в будущем предвидел проблемы. Но вопрос всплыл раньше, и его предстояло разрешить.
Хабр – это общая добыча. После каждого боя собиралось все, что было захвачено, и боевой вождь производил дележку, принцип которой мне очень сильно не нравился. Рядовой боец получал долю, десятник две, отличившийся воин три, сотник пять, а сам вождь от десяти до двадцати.
По мне, так это полнейшая чушь. Ведь выходило, что я основная ударная сила и великий спаситель, а получаю небольшую часть. По горским законам так, и если идти на поводу у вождей, которые уже выдвигали требование разделить хабр, про регулярную армию можно забыть. Ополчение так и останется слабо организованной бандой под предводительством племенных вожаков, а мне необходимо вооружать, одевать и снабжать вновь прибывших бойцов. И за свой счет, за десять-двадцать долей, сделать это невозможно.
Мой взгляд встретился с глазами Будая, и он не выдержал. Старый вождь потупился, и его примеру последовали другие предводители, вставшие за спиной главы яфтариев. Они не могли мне противиться, но и отступать не хотели. Слишком велика взятая в последнем бою добыча. Тут и обоз с припасами, и палатки, и лошади, и деньги, и не менее полутысячи комплектов вооружения с доспехами. Для нищих горцев, которые в большинстве своем не имели ничего, кроме нескольких овец, коровы и дырявой хижины, все это огромное богатство, и многие уже представляли себе, как они разбогатеют. Ха-ха! Наивные мечтатели. Я никому и ничего раздавать не собирался, а то ведь половина моей куцей армии, едва получит кусок от жирного трофея, по домам разбежится. К гадалке не ходи, так и будет, и я обратился к Будаю:
– Значит, ты требуешь долю от трофеев?
Слово «требуешь» я выделил особо, а затем опять посмотрел в глаза старого вождя, – и вновь он не выдержал, опустил голову и пробурчал:
– Это не моя прихоть, Оттар… Таков наш древний обычай… Есть хабр, и его надо разделить… Сразу… Пока есть такая возможность…
– Никакой дележки не будет. – Я ткнул пальцем в Наймара и Шипастого Рипа: – Вот два человека, которые отвечают за сбор и хранение трофеев, распределение продовольствия и раздачу вооружения. Они назначены мной, и кто идет против них, тот выступает против меня. Это понятно?
Будай почесал затылок и кивнул:
– Мне-то понятно, не дурак. Но воины могут не понять.
– А им что важнее – доля от трофеев, которые добыты благодаря мне, или свобода родины?
– Свобода, конечно. Но обычай нарушать тоже не стоит…
– Стоп! – Я приподнял ладонь и оборвал его: – Обычай не закон, и вы не сами по себе. В первую очередь вы со мной, и я решаю, каким будет войско и по каким правилам оно будет жить.
Старый вождь оглянулся на своих товарищей, а потом вновь мотнул головой:
– Мы тебя услышали, Оттар, и передадим твои слова воинам. Нам можно уйти?
– Да. – По моим губам пробежала улыбка, и в более мягкой форме, сбавив тон, я добавил: – Расскажите храбрым горским мужчинам, о чем мы говорили, и разъясните один момент. Хабр, который мы сегодня взяли, – мелочь. Вот захватим Нирзой – там трофеи более ценные, и никто не уйдет обделенным. И даже тот, кто погибнет в бою, получит долю, которая отправится его родственникам. Так что терпение: победим – все станете богатыми и вновь будете хозяевами на своей земле. Я все сказал. Военный совет вечером. Будем думать, как следующий вражеский заслон разбивать.
Услышав про еще большую добычу, вожди призадумались и отошли в сторону. Там они немного поговорили и, улыбаясь, разошлись по своим сотням. Все ясно. Пока вопрос с хабром замяли, а дальше будет проще. Война выдвигает новых командиров, которые назначаются мной, и они преданы мне, а не племенным вожакам. Это пока они в авторитете, но сие ненадолго. Нирзой захватим – выделю им долю и раскидаю по деревням, а тех, кто пойдет за мной, оставлю в войске и в городе.
Вздохнув, я оглядел соратников и спросил: