Наследник фортуны

Лёгкий бронеавтомобиль двигался по руинам города, испепеляемого жарким восточным солнцем. Дорога была усеяна воронками от бомб, а по обочинам кое-где чернела сгоревшая техника. Водитель старательно объезжал все препятствия, а иногда даже вдавливал педаль газа в пол. И тогда из-под колёс летели клубы пыли, а мощный мотор утробно порыкивал, словно хищный зверь.

— Счастливчик, когда домой? — устало спросил у меня Генка и снял шлем.

Он восседал рядом со мной на заднем сиденье, а на его коленях лежал «калаш».

—

Через пару дней, — приподнято ответил я, внимательно наблюдая за проплывающим за окном безрадостным пейзажем. Эти места уже были зачищены, но мало ли что… Тут стоит ждать подвоха даже от подозрительно выглядящего дерева.

— К семье? — продолжил расспрашивать меня новый коллега, взъерошивая мокрые от пота короткие волосы.

— Нет. Нет у меня семьи, — отмахнулся я и проверил карманы разгрузки. Всё было на месте: гранаты, запасные рожки.

— Неужто за четверть века даже женой не обзавёлся?

— Вот, видишь, уберегло, — я показал ему палец, на котором красовалось серебряное кольцо с надписью «спаси и сохрани».

— Гы-гы-гы! — заржал он, как невоспитанный мерин.

Отсмеявшись, парень поправил броник, напялил шлем и подтянул к подбородку фиксатор, чтобы защита в случае чего не слетела с головы.

И тут вдруг раздался страшной силы взрыв, ударивший в дно броневика. Меня подбросило как грёбаную пушинку. Шлем врезался в крышу, и в шее что-то тихонько хрустнуло. Тотчас перед глазами появилась секундная тьма, а в ушах запищали сотни недовольных комаров.

Бронеавтомобиль же сперва завалился набок, а потом со скрежетом перевернулся на крышу. В салоне появился чёрный дым и защекотал ноздри химический запах гари.

— Сука! Млять! Уроды! — зазвучал истошный мат Генки. Его вытаращенные глаза излучали первобытный страх, граничащий с паникой, превращающей человека в неразумное животное.

— Успокойся… — сипло выдохнул я и облизал сильно прокушенную нижнюю губу.

Во рту появился металлический привкус. Но это всё херня. Пройдёт, как и боль в шее. Главное, выжить и вытащить запаниковавшего Генку. Плюс водитель потерял сознание и словно тряпичная кукла полулежал на обшивке. Его тоже надо спасти.

Я скрежетнул зубами, кое-как открыл надсадно заскрипевшую дверь и с кряхтением выполз наружу. Тут же среди руин раздались звуки автоматных очередей — «музыка», под которую может танцевать только госпожа Смерть. Пули щёлкали по металлу и хищно впивались в дорожное полотно. Благо, между мной и стрелками лежала туша бронеавтомобиля, иначе бы они быстро накуканили меня. Суки! Ну, ничего, Счастливчика так просто не возьмёшь!

— Вылезай! — резко крикнул я Генке, как-то по-особенному остро воспринимая реальность, будто кто-то невидимый подкрутил резкость. Даже запахи стали отчётливее, насыщеннее.

На свет божий показался шлем новичка, выбирающегося на карачках из броневика.

А я уже снял «калаш» с предохранителя, выпрямился и полоснул очередью поверх перевернувшегося бронеавтомобиля. Пули веером понеслись в сторону полуразрушенных домов. Но я не стал смотреть, куда именно они попадут. Шустро нырнул обратно за четырёхколёсное укрытие и услышал ответные очереди. Свинец забарабанил по днищу броневика. Видать, стреляют откуда-то сверху. Наверное, забрались на второй этаж.

— Генка, надо вытащить водителя, — хрипло выдал я, часто-часто дыша. — Справишься? Посмотри на меня! Справишься?

Парень глянул на меня дикими глазами, судорожно кивнул и открыл переднюю пассажирскую дверь. В этот же миг в броневик вонзилась ракета, похоронив его в ослепительном пламени взрыва. В лицо ударил страшный жар, сдирающий кожу, а затем меня на несколько метров отшвырнуло взрывной волной и проволокло по дороге. Боль обжигающей плетью стеганула по нервам. А перед стекленеющими глазами завертелось голубое небо и в затухающем сознании возникла душераздирающая мысль: «Всё, конец, а я столько ещё не успел сделать…»

Тьма поглотила моё сознание. Однако тьма оказалась не мертвой и беспробудной. Она двигалась, как живая. В ней возникали какие-то образы, здания и чьи-то незнакомые лица, кажущиеся… знакомыми. Вот ведь парадокс.

Вскоре блаженную тьму сменили нестерпимая головная боль и жар в груди. Я против воли застонал, рефлекторно выгнулся и резко распахнул глаза. Взгляд быстро прояснился, и громадное изумление обухом ударило меня по затылку, вводя в невероятный ступор. Какого хрена?!

Ночное небо освещали холодные звёзды, а жёлтый глаз луны насмешливо смотрел на тупик, который с трёх сторон обступали старинные трёхэтажные особняки. Один из них жарко полыхал. Из стрельчатых окон первого этажа с рёвом вырывались жадные языки пламени, к мрачным облакам тянулись клубы дыма, а в горячем воздухе носились хлопья пепла. Почерневшие от огня барельефы ангелочков печально взирали с фасада здания, а рядом со мной, на мостовой, горели деревянные обломки оконных рам и где-то вдалеке звучала приближающаяся сирена.

— Какого… хрена? — прохрипел я незнакомым голосом и с трудом сумел принять сидячее положение. Мышцы подёргивались, а внутри черепной коробки возились холодные щупальца ошеломления. — Как я тут оказался? Почему не умер? Что с моим голосом?

Между тем из соседних особняков стали выскакивать люди, которые были одеты так, словно закупались на базарах, куда вещи последний раз завозили лет сто назад.

Один из странных людей подбежал ко мне, нагнулся и тревожно спросил по-русски:

— Юноша, с вами всё в порядке?

— Э-э-эм, — протянул я, находясь в полном ауте.

Какой к чёрту порядок? Всё было не в порядке! Где Генка? Где руины? Где броневик? А может, всё вокруг — плод моего сознания, простимулированного гигантской дозой лекарств? Что, если я лежу в медсанчасти и брежу? Правда, как-то всё выглядит очень реально. Я даже чувствовал бешено колотящееся в груди сердце, брусчатку под задницей и нестерпимую головную боль.

— Вероятно, вы сильно зашиблись. У вас волосы на затылке в крови. Я вам помогу, — протараторил незнакомец, тряхнул руками, и на его правой ладони появился зеленоватый туман.