Наследник фортуны
Шрифт:
Конечно же, любопытство заставило меня прорваться сквозь окружение перваков и двинуться за полькой. А та преодолела коридор и скрылась под второстепенной лестницей. Там обнаружилась приоткрытая дверца. Я полностью отворил её и увидел полутёмный чулан с вёдрами, швабрами и тряпками.
— Проходижте, сударь, — пригласила меня девушка, не потерявшая королевского величия даже в таком окружении. — У меня есть к вам разговорж.
— Что же это за разговор, который требует такой секретности, Ядвига Робертовна? — поинтересовался я, вошёл в чулан и прикрыл за собой скрипнувшую дверь. Между ней
— Ежели вы думаете, что я буду разговаривать с вами о лжеце Морозове, то обшибаетесь, — с лёгкой язвинкой произнесла девушка, стоя буквально в метре от меня. Мои ноздри улавливали запах её волос и духов. Хм, а она вкусно пахнет…
— Тогда о чём вы хотели поговорить, сударыня? Давайте сразу к сути. Скоро начнётся вторая лекция.
— Поитесь не успеть искупаться в лучахж обожания недалёких идиотов? — ехидно спросила она, но через секунду уже серьёзным голосом вкрадчиво выдала: — Что вы пшсделали с Варварой Ульяновной, там, в ресторации? Что это была за пзолотистая магия?
Твою мать, она всё-таки заметила «Длань удачи»! Вот ледышка глазастая! Меня больно резанула злость на самого себя, а внутри тяжеловесно завозилось волнение.
Однако я сумел подавить взыгравшие эмоции и удивлённо проговорил, видя перед собой девичьи глазки, поблескивающие на почти потерявшемся в темноте кукольном личике:
— Золотистая магия? Вы о чём, сударыня? Я никогда не видел такую магию, а уж тем более не использовал. Кажется, вам что-то примерещилось в ресторации, что, собственно, и не удивительно, учитывая то, что там произошло.
— Вы лжёте! — повысила она голос, подалась ко мне и запрокинула голову. Теперь её дыхание опаляло мой подбородок. — Я пшзнаю, что видела!
Внезапно скрипнула дверь, и на пороге чулана возник улыбающийся Кондратьев. Однако его улыбка быстро померкла, стоило ему скользнуть наливающимся яростью взглядом по нам с Ядвигой.
— Вот, значит, как, сударь Шипицин! Я-то считал вас другом, а вы тут украдкой милуетесь с сударыней, завладевшей моим сердцем! Как же это подло с вашей стороны!
Парень в сердцах совсем не по-дворянски сплюнул под ноги и буквально бегом рванул прочь.
— Довольна?! — разъярённо бросил я польке.
А та мигом отвесила мне звонкую пощёчину, еле слышно прошептала что-то про курву и взвинченной походкой вышла из чулана. Вот гадина!
Я потёр горящую огнём щеку и тоже покинул злополучный чулан. Как же всё неудачно вышло! Теперь Рыжик будет думать, что мы с полькой состоим в подпольных романтических отношениях. А он ведь действительно влюблён в эту сосульку. Млять! Надо с ним поговорить, но не сейчас, не по горячим следам, а лучше после грядущей лекции, чтобы он успел немного отойти от увиденного.
Приняв решение, я отправился на лекцию и чуть не опоздал к началу. Вошёл в аудиторию одним из последних, занял свободное место, и всю лекцию просидел с мрачной миной, размышляя над тем, что скажу Кондратьеву. Да и ситуация с Ядвигой, увидевшей, как я пользуюсь «Дланью удачи», осталась в подвешенном состоянии. Она не поверила в то, что ей привиделась золотистая магия. И что она теперь станет делать? Ну, если следовать логике, то рано или поздно полька инициирует ещё один разговор на эту тему, а до этого момента она будет держать язык за зубами. Не такого она склада человек, чтобы трепаться об этом со всеми подряд, даже с Варварой. Значит, польку пока можно задвинуть на второй план и в первую очередь заняться Рыжиком.
После окончания лекции я с помощью расписания, висящего на первом этаже, нашёл аудиторию, в которой состоится следующее занятие факультета Кондратьева, и отправился к ней. Но парень на лекцию не пришёл. Видать, он уже покинул универ. Твою мать! И где мне его теперь искать? На вечер ведь запланирован визит к цыганке, а завтра вообще дуэль. Вот дерьмо!
Я до хруста сжал кулаки, покинул здание и уселся на свободную лавочку. В метре от меня шелестел резными листьями клён, а с серого неба старательно светило солнце. Мне даже стало жарковато. Я лихорадочно расстегнул две верхние пуговицы сюртука, а затем покумекал немного и пришёл к мысли, что Кондратьева нужно сегодня же отыскать. По-моему, он говорил, что живёт возле Жёлтой речки… Вот около нее-то я и буду его искать, но не сейчас, а чуть позже, ближе к вечеру, поскольку к этому времени он, вероятнее всего, вернётся домой, а сейчас хрен его знает, где он бродит.
Придя к этой мысли, я поймал извозчика с самокруткой в щербатом рту и поехал к доходному дому Круппа. А по пути, дабы отринуть мрачные мысли, принялся погружаться в транс с закрытыми глазами и зачерпывать определённое количество магической энергии. И надо сказать, что у меня этот процесс стал получаться гораздо лучше. Мне даже совсем не мешали пронзительные гудки автомобильных клаксонов, звонкий цокот копыт, изрядная тряска и адский грохот трамвая. Я испытал закономерное чувство гордости. Расту вашу мать! Однако меня чуть попустила снова вспыхнувшая в голове навязчивая мысль — а какого всё-таки хрена я так шустро осваиваю магические премудрости?
Задумчиво потерев двумя пальцами подбородок, я глянул в окно на проплывающую мимо цирюльню, а потом извозчик свернул на набережную и остановил повозку возле особняка Круппа.
Я расплатился с возницей, ступил штиблетами на серые булыжники мостовой и тотчас заметил знакомую карету, красующуюся около доходного дома. Хм, что она тут делает? Что-то случилось?
Подойдя к карете сзади, я легонько постучал в дверь и встал на подножку. Романова увидела меня через стекло и отшатнулась, едва не выпустив из скрытых перчатками рук небольшой флакон духов с резиновым пульверизатором.
— Неужели я так страшен, сударыня? — иронично спросил я, соскочив с подножки и поймав на себе хмурый взгляд кучера.
— Нет, что вы! Просто вы возникли так неожиданно! — донёсся до меня взволнованный голос вдовы.
Я хмыкнул, открыл дверь, забрался в покачнувшуюся от моего веса карету и плюхнулся на обтянутое красным бархатом сиденье. Романова восседала напротив, нервно теребя в руках носовой платочек, который сменил исчезнувшие в ридикюле духи. И весь вид девушки говорил о том, что её настигло какое-то печальное известие. В уголках изумрудных глазок блестели слёзы, а на щеках краснел лихорадочный румянец.