Наследник Громовержца

Авраменко Олег Евгеньевич

Зулус снова отвесил поклон, развернулся и быстро зашагал прочь, ловко лавируя между прохожими. Феб немедленно двинулся за ним, а я бросила Патрику: «Оставайся с Амалией», — и присоединилась к преследованию.

На площади было многолюдно, однако пёстрая одежда зулуса была очень приметна в толпе, так что потерять его из вида мы не опасались. По нетерпеливому выражению лица Феба было видно, что у него так и чешутся руки остановить зулуса с помощью какого-нибудь заклятия, поэтому я строго предупредила:

— Ничего не делай, Феб. Не стоит

привлекать внимания. Он всё равно никуда от нас не денется, зато может привести в логово своих друзей. Так называемых «посвящённых».

— А если он вернётся в свой Дом и попросит защиты от нас?

— Тогда мы узнаем, кто он такой.

Миновав площадь, зулус зашагал по широкой оживлённой улице, ведущей прямиком к ближайшим к нам Вратам Набу. Судя по всему, он действительно решил покинуть Вавилон и спрятаться под сенью своего Дома. Раз за разом он оглядывался на нас, но шаг не ускорял, очевидно, рассчитывая, что в людном месте мы не станем применять против него силу — хоть физическую, хоть колдовскую.

Так мы и шли добрых полчаса, пока не миновали центр города. Внезапно наш преследуемый поменял направление и свернул на одну из боковых улиц. Мы пошли быстрее, сокращая расстояние между нами и зулусом, чтобы не дать ему возможности ускользнуть. А он, продолжая оглядываться на нас, стал углубляться в хитросплетение узких улочек, и на нашем пути всё меньше попадалось прохожих — мы оказались в заброшенном районе, каковых в Вавилоне было немало. В последние столетия этот древний Дом медленно умирал, и его население неуклонно уменьшалось.

— Вот и отлично, — пробормотала я. — Похоже, он всё-таки приведёт нас к своим собратьям.

— Или надеется запутать в этом лабиринте, — предположил Феб.

— Ничего не выйдет. Здесь мало людей, и я хорошо его чувствую.

В конце концов мы оказались в совершенно безлюдном переулке, который с противоположной стороны заканчивался тупиком. Остановившись, зулус повернулся к нам. Разделяло нас не более пяти шагов.

— Я всё понял, — с угнетённым видом произнёс он. — Мне следовало сразу догадаться об этом, но разум мой помрачился, и я допустил роковую оплошность. На самом деле никто из вас не посвящённый; вы шли по Тропе, не сознавая, что делаете. Кто-то выдал вам часть тайны, а остальное вы рассчитываете выведать у меня. Но вам это не удастся, я исправлю свою ошибку и сберегу секрет Тропы.

Мы с Фебом действовали синхронно, хоть и вразнобой — он попытался оглушить его, а я воспользовалась парализующими чарами. Однако мы опоздали — зулус успел обрушить на себя простое, но крайне эффективное огненное заклятие, и в мгновение ока всё его тело поглотило яростное пламя. Он даже не вскрикнул — огонь убил его моментально.

Вспышка была столь сильна, что даже на таком расстоянии мы получили бы серьёзные ожоги, если бы чисто рефлекторно не защитились от жара стандартным холодильным заклятием. Затем я в считанные секунды погасила пламя, хотя это уже не имело смысла — всё, что осталось от зулуса, годилось

только для того, чтобы наполнить погребальную урну.

— Проклятье! — в сердцах произнесла я и отвернулась от дымящей кучи золы. — Надо же как мы прокололись!

— Это ты прокололась, — сделал уточнение Феб. — Ведь я ещё на площади собирался оглушить его, но ты не позволила.

— Хотела как лучше. Разве могла я подумать… — Я сокрушённо вздохнула. — Дурацкая ситуация. И очень серьёзная. Чертовски серьёзная.

ФЕБ, ПРИНЦ СУМЕРЕК

14

— Ох, осторожнее!.. — простонал Патрик, когда тяжёлый синтезатор, пролетев метров пять, мягко приземлился на помосте точно в том самом месте, где мы и собирались его поставить. — Тётушка, ты же могла разбить.

— Не могла, — возразила Бренда, которая, собственно, и доставила нам сие чудо электроники своей собственной конструкции. — Это вы имеете привычку разбивать инструменты. А потом просите меня сделать вам новые. — Она уселась в плетёное кресло перед помостом и бросила быстрый взгляд в безоблачное небо. — Кстати, не пора ли устроить тень? Солнышко уже припекает.

— В самом деле, — согласился я и увеличил плотность колдовского навеса.

Небо над нами потемнело, сразу стало прохладнее. Мы предпочитали проводить репетиции не в замкнутом помещении, а на открытой площадке позади дома, защищённой от дождя и прямых солнечных лучей специальными чарами.

Между тем Мортон, который как раз закончил монтировать ударную установку, подошёл к синтезатору, провёл рукой по рядам клавиш, а затем сдул несуществующую пыль с приборной панели, где располагались многочисленные переключатели, регуляторы и индикаторы.

— Дизайн просто супер, мама! — восхищённо произнёс он. — Смотрится отпадно.

— А звучит ещё лучше, — заметила Бренда. — Только вы, бездельники, почти не играете на клавишных. Сама не понимаю, зачем так стараюсь для вас.

— Потому что нас любишь, — разъяснил ей Мортон, подключая к новому инструменту шнуры питания и выхода на акустическую систему.

Шейн принялся ему помогать, а мы с Патриком и Гленном взяли гитары, сигналы с которых должны были поступать на синтезатор, там обрабатываться и микшироваться.

— Клавиш теперь будет больше, ведь с нами опять Феб, — сказал Патрик и для пробы легко пробежал пальцами по струнам; из правых и центральных колонок полился кристально чистый звук, без всяких помех и искажений. — Потрясающий саунд, тётя! Ты, как всегда, на высоте.

— Да уж для вас, мальчики, старалась, — сказала Бренда.

Мы проверили вторую гитару, басы, сам синтезатор и микрофон Шейна, отрегулировали громкость всех инструментов, затем Мортон устроился за ударной установкой, отсчитал ударами палочек такты — «Раз, два! Раз, два, три, ч’тыре!» — и мы грянули «Полёт дракона».