Наследник из Калькутты(изд.1958)
Шрифт:
Дорогой отец!
Несколько дней я провела в большом горе и решила покинуть твой дом, пока ты не докажешь свои права на это владение, а также подлинность твоего имени.
Мне представлены доказательства темных и страшных поступков, совершенных тобою против законных владельцев титула и поместья. Тебе предстоит доказать ложность этих тяжелых обвинений или навсегда лишиться уважения твоей несчастной дочери.
Изабелла.
Бормоча проклятия, владелец Ченсфильда скомкал бумагу и швырнул ее в холодный камин.
– Где иезуитская
Хромая, милорд стремительно взбежал по лестнице. Миледи Эллен семенила за мужем, шелестя юбками. В нижней столовой зале часы отзвонили одиннадцать. Супруг злым полушепотом нетерпеливо проговорил на ходу:
– Ступай в столовую, Нелль, позови Буотти к ужину и не выпускай его из виду. Это, вероятно, тоже гость не случайный!
Дверь в первую из комнат, отведенных барону, он открыл без стука. Слуга господина барона Франсуа Буше всхлипывал, держа у глаз большой фуляровый платок. При виде милорда он привскочил с растерянным видом.
Владелец поместья бросил на слугу сумрачный взгляд и прямо направился к дверям второго покоя. Франсуа Буше сделал было движение, чтобы удержать его от неосторожного вторжения к больному, но хозяин дома уже распахнул дверь.
Тяжелый запах камфары, мяты и спирта еще с порога ударил в нос милорду. Юная сиделка вздрогнула от неожиданности при виде злого, дергающегося лица вошедшего. С колен сиделки скатился под постель больного клубок белой шерсти, и вязанье выпало у нее из рук. На ночном столике у постели, среди пузырьков и склянок, горела одна свеча. В самой глубине комнаты от стены отделилась невысокая черная фигура: патер Бенедикт сделал шаг навстречу графу, но, заметив выражение его лица, замер на месте.
Вошедший схватил подсвечник и резко отодвинул полог над постелью. Он увидел недвижное лицо старика с остекленевшим глазом. Лоб и другой глаз были прикрыты пузырем со льдом. Прерывистое дыхание вырывалось из полураскрытого рта. Сухие пальцы рук обирали одеяло. Человек явно умирал. Священник приблизился к постели, перекрестил больного и осторожно поправил полог, прикрывая лицо старика от света.
– Отец Бенедикт, благоволите сойти со мною вниз, – проговорил милорд, с трудом соблюдая пониженный тон.
Той же стремительной, прихрамывающей походкой он пересек приемную и, не оглядываясь, пошел по коридору. Позади него смиренно поспешал монах, широко развевая черные полы и рукава сутаны.
В нижних залах, около буфетной, навстречу графу попался лондонский посланец агента Кленча. Этот слуга был в пропыленном дорожном камзоле, и только при виде этого человека хозяин дома вспомнил о пакете, оставшемся в кармане плаща. Почти втолкнув отца-иезуита в охотничий кабинет, граф послал камердинера за пакетом и угрожающе взглянул патеру в лицо. Оно выражало скорбь и смирение. Милорд был готов схватить монаха за горло.
– Почему вы помешали жене вернуть Изабеллу? – произнес он свирепо. Бровь его плясала, рот кривился, глаза были страшны. – Уж не сами ли вы дали ей совет тайком удрать из дому?
– Я поддержал ее в этом намерении, сын мой.
Рука милорда вцепилась в плечо монаха с такой силой, что пригнула его вниз.
– Патер! Видит бог, вы готовите себе злую участь!
– Я служу богу, и жизнь моя – в его руках, равно как и жизнь вашей дочери. Мне, грешному, удалось предотвратить попытку вашей дочери покончить с собою, и я почел за благо предоставить ей тайный временный приют. Там душа ее успокоится под моим пастырским оком, и дочь вернется к вам, когда вы, милорд, успеете расправиться с вашими врагами.
Слова монаха прозвучали так проникновенно, что граф отпустил его плечо.
– Врагами? Какими врагами?
– Сын мой, вас окружают сети коварства. Враги крадутся в ночи, но клянусь вам именем святого Игнатия, у вас нет сейчас более верного помощника и друга, чем я, смиренный служитель божий. Так повелел мне не только долг христианина, но и мой высокий духовный глава.
– Скажите мне, кто этот умирающий француз?
– Синьор, вы один достойны знать сию величайшую тайну. Бернар де Бриньи – сын тайного ордена, такой же, как и я, но могущественнее и знатнее. Это посланец его преподобия Фульвио ди Граччиолани. Даже близость смерти не помешала этому воину Христову выполнить важнейшие поручения святого отца. Минуты его жизни сочтены, и душа его мучительно долго расстается с телом.
– Простите мне мою резкость, отец Бенедикт. До сих пор я не имел причин сожалеть об оказанной вам поддержке. Сейчас я выслушаю вас, но сначала должен прочесть одно срочное письмо.
Разорвав помятый конверт, милорд прочел письмо, принесенное в кабинет камердинером.
«Дорогой сэр!
Посылаю к вам гонцом своего слугу Каринджа, дабы срочно уведомить, что следом за вами выехал дилижансом в Бультон генерал Хауэрстон. Его сопровождают два офицера. Отъезд их был весьма поспешен. Если они не догонят вас в пути, то прибудут через несколько часов после вас.
Генерал Хауэрстон на днях принимал тайного посланца из Ченсфильда.
Кленч, лондонский агент
«Северобританской компании».
– А, черт! – в сердцах сказал владелец поместья. – Похоже, что вы правы, патер: здесь действуют мои враги. Бегство Изабеллы, приезд Буотти, выезд в Бультон офицеров тайной канцелярии…
– Вы изволили забыть еще… открытие в Бультоне подозрительной юридической конторы и приезд калькуттских юристов, сын мой!
– Да, целый заговор… Недаром Мортону эти юристы сразу показались опасными… Просчет! Но, патер, мы сильнее их, черт побери! И если снова одним ударом покончить со всем этим клубком…
Патер Бенедикт хихикнул угодливо и трусливо:
– Я счастлив, ваше сиятельство, что вы преодолели тягостные чувства и вернули себе всегдашнюю решительность воина…
– Постойте, их план мне не совсем ясен… Что вы успели разузнать?
– Все, сын мой, решительно все! Искренность вашей дочери помогла раскрыть весь заговор ваших злокозненных супостатов. Вот, милорд, взгляните на это письмо…
Патер достал из кармана листок с наклеенными на нем обрывками письма, адресованного двумя кавалерами наследнице Ченсфильда мисс Изабелле. Владелец поместья прочел текст письма. Бровь его снова задергалась.