Наследник клана
Шрифт:
И вроде бы всё хорошо, однако стоило за мной захлопнуться здоровенным створкам, как вылезла другая проблема. Я вдруг до одури испугался, что сейчас Ольга Васильевна меня протестирует и окажется, что способности пропали! Вот взяли и исчезли из-за этих самых подавителей! Прямо как во время бега на физкультуре, только в этот раз навсегда! Причём разумом-то я прекрасно понимал, что всё это бред, однако успокоиться получилось не сразу.
Спасла обыкновенная логика. Строили этот зал люди, прекрасно разбирающиеся в своём деле. И их задача была облегчить тренировки молодым чародеям, а не навредить им. Но покуда до меня это дошло, сердце стучало как сумасшедшее, не прислушиваясь ни к каким доводам разума. И чтобы успокоиться, я даже прижался лбом к стене возле дверей, ведущих в сам зал.
Холодная поверхность слегка привела меня в чувство. Вот только заходить я пока не спешил. К тому же из-за неплотно прикрытой створки до меня вдруг донёсся довольно интересный разговор.
Да, подслушивать нехорошо, но вмешиваться - ещё хуже!
– ...сама не понимаю, что на меня нашло, - судя по голосу, это была Дашка.
– Я смотрела на этого ур...
Раздался тихий скрип, и что-то зажужжало.
– Дарья!
– А это Ольга Васильевна, и она тут? Хотя чего это я? Таша же мне это и сказала.
– Извините. Но понимаете, я гляжу на него, а вижу своего отца с братцами. Та же самая надменная улыбочка, то же самое презрение ко всем и вся, - что-то грохнуло.
– Убить человека и считать себя после этого героем - да запросто! Прям печать ставить негде! Вот я и сорвалась...
«Великое древо!
– я чуть было не хлопнул себя рукой по лицу.
– Её бы на полчаса к Валяле в личное пользование - молилась бы потом на меня за то, что я его уконтропопил с особой жестокостью!»
– Я понимаю тебя. И поддерживала всё то время, пока ты в каждом встречном парне видела угрозу своей свободе и безопасности. Но всё же думала, что, победив на турнире, ты смогла преодолеть эти... комплексы, - учёная вздохнула.
– Даша, ты уже почти студентка Академии, я-то думала, что всё уже в прошлом, а тут выясняется, что моральная травма у тебя гораздо глубже, чем можно было предполагать.
– Простите, - упавшим голосом произнесла беловолоска.
– Из-за меня у вас одни неприятности...
– Не смей так говорить! И тебе не за что просить прощенья. По крайней мере, у меня. Да и Антон должен быть тебе благодарен...
«Что? Правда, что ль?»
– ...за то, что ты так быстро подобрала ключ к его ядру, - женщина усмехнулась.
– Злость и ярость, конечно, не самые удобные в работе чувства, но начало положено, и всё благодаря тебе.
– Угу. Я его чуть не убила.
– Глупости! Мистер Грег сказал, что наше не такое уж юное дарование даже слабости не почувствовало. Грегору можно верить в этих вопросах, разве ты забыла? И вспомни, что Антон поднимался после твоих ударов как ни в чём не бывало.
– Скорее, привыкла, что Железный останавливает бой, только если повреждения слишком серьёзные, - вздохнула девушка.
– А такие у нас теперь нечасто получают, если, конечно, это не Алинка Борислава гоняет. Но этому извращенцу я бы и сама люлей навешала.
– Дарья, следи за языком!
– возмутилась Ольга Васильевна.
– Ты не уличная хабалка, а юная барышня. И рано или поздно, хочешь ты того или нет, тебе придётся выйти в свет! Мне будет стыдно, если ты начнёшь там выражаться, как быдло с самого дна.
– С кем поведёшься... ой! Извините. Что-то задерживается наш «витязь без страха и упрёка», вам не кажется?
– без какого бы то ни было сожаления в голосе прочирикала белобрысая стервоза.
– Знаешь, девочка, - опять вздохнула учёная.
– Мне кажется, или ты просто ищешь повод, чтобы придраться к Антону? Может быть, он тебе понравился? А вообще, я думаю, что он «сейчас появится».
– Вот ещё!
– фыркнула Дарья, не обратив внимания на то, как Ольга Васильевна выделила последнюю фразу голосом.
– Сомневаюсь, что хоть одна женщина вообще способна...
В отличие от Белоснежки, я направленный посыл уловил. То, что спалился, было вполне логично - всё-таки не мне, практически обычному человеку, тягаться с чародейкой. Точно так же, как понял: засекла меня Ольга Васильевна практически сразу, если не ещё раньше, а уж как - да кто его знает, вот и повернула разговор так, чтобы я послушал, проникся и не особо катил на Дашку бочку.
Так что, поднявшись на пару пролётов, я, довольно громко стуча каблуками по ступеням, вновь спустился и, толкнув дверь, вошел в круглое помещение.
– Явился, - буркнула белобрысая стерва, - я уж думала, помру от старости! Надеюсь, ты там с Ташей ничего плохого не сделал?
– Дарья...
– с тихим выдохом закатила глаза к потолку учёная.
В общем-то, о самих «занятиях» сказать мне было нечего, разве что, критически осмотрев такого красивого подопечного, Ольга Васильевна погнала меня в местную раздевалку, куда, как оказалось, давно уже доставили тренировочную форму. Далее был монотонный забег по кругу вдоль стены купола, во время которого стоявшая в центре учёная то следила за мной через рамку какого-то приборчика, то, на огромной скорости скручивая руками какие-то фигуры, напускала на меня бледно-голубоватое свечение чар.
А спустя, наверное, час, за который я успел выдохнуться, активировать «второе дыхание», снова сдохнуть, проклиная всё на свете, наотжиматься до полного изнеможения, покачать пресс в качестве отдыха, а затем вновь побегать... В общем, когда я был уже совсем никакой, Ольга Васильевна усадила меня прямо на пол и, достав медальончик с золотым камушком на цепочке, попыталась загипнотизировать, после чего долго ругалась, потому как гипнотизироваться я отказывался наотрез.
Правда, в итоге у неё всё получилось, но для этого пришлось, вновь сложив несколько ручных печатей, поводить у меня над макушкой рукой, светящейся бледно-розовым светом, отчего я чуть было не уснул, но в итоге резко очнулся после щелчка пальцев перед носом.
А далее с арены ушли посторонние, и передо мной в воздухе материализовались какие-то мишени. Иллюзия или нет хрен его знает, но мне через громкоговоритель было велено бить по ним, но только после того, как Ольга Васильевна произнесёт кодовое слово. Затем что-то пропищало, голос учёной произнёс слово «жёлтый», меня затопила волна страха, и я едва смог заставить себя ударить в центр мишени.
Перечисление цветов радуги за исключением красного продолжалось ещё неведомо сколько времени, потому как я словно бы впал в прострацию. В гипноз меня вводили раза три, а последнее, что я запомнил в этот день, это того самого охранника-чародея с меховой шкурой на плечах, который, словно пьяного собутыльника, дотащил меня до общаги и помог добраться до койки.