Наследник Монте-Кристо
Шрифт:
– Что ж, надеюсь, мистер Ченнинг больше не доставит вам неприятностей.
– Самая большая неприятность, какой можно ожидать, это если после моей кончины Уильям пожелает восстановить справедливость и передать Нику все, что унаследует от меня, – видно было, что старую леди всерьез беспокоит такая возможность.
– Насколько я знаю своего друга, лорд Гренвилл отнесется к вашей последней воле со всем уважением, – без промедления отозвался ее собеседник. – К тому же у Уильяма достаточно здравого смысла, чтобы не расставаться с большим состоянием только из-за того, что титул его деда должен перейти к мистеру Ченнингу. Забудьте об этом, ни к чему тревожиться по пустякам!
– Вы
– Охотно разделю с вами это удовольствие, – усмехнулся джентльмен и обошел кресло старухи, чтобы взяться за ручки.
14
– Я и представить себе не могу, как ты была несчастна, и как должна быть счастлива теперь! – восклицала Сьюзен. Пожалуй, мнимая гибель и чудесное воскрешение Кэролайн и Филиппа было самым удивительным из всего, о чем довелось слышать или читать молоденькой миссис Говард. Она уже сталкивалась с убийствами и даже имела несчастье быть знакомой с несколькими убийцами, но возвращение из мертвых – это, нельзя с этим не согласиться, куда более редкое событие.
– Боюсь, дорогая, я не смогу этого описать, – вымученно улыбнулась леди Гренвилл.
Вчера она возвратилась в дом своего мужа, который привыкла считать своим, а сегодня обе подруги уже приехали навестить ее, чтобы ободрить и еще раз выслушать рассказ о том, как лорд и леди Уитмен снова обрели свою младшую дочь.
– Я тоже не смогу выразить словами, как рада за всех вас. – Джейн сперва показалась Эмили еще более растерянной, чем во время их прошлой встречи, но сейчас она выглядела растроганной и сочувствующей. – Позже приедут Ричард и мистер Риддл, им тоже не терпится навестить тебя. Мой брат очень беспокоился о тебе все это время.
– Мистер Риддл? Да он ведь даже не знаком с Кэролайн и Филиппом, – леди Гренвилл даже не пыталась скрыть недоумение.
– Он стал нашим хорошим другом, – вместо слегка смутившейся Джейн ответила Сьюзен. – Несмотря на то что он не может похвастаться обширными познаниями в истории или политике и до недавнего времени думал, что война во Франции все еще не закончилась, он добросердечен и забавен, и у него всегда наготове какая-нибудь милая история.
Под «милой историей» Сьюзен, должно быть, подразумевала очередную лондонскую сплетню, в большей или меньшей степени непристойную, и Эмили осуждающе покачала головой. Но пенять миссис Говард на слабость к скандальным новостям было бессмысленно – какой провинциальный городок ни возьми, большинство его жительниц проводят немало часов, обсуждая подробности жизни совершенно незнакомых им людей. Другое дело Джейн – щеки подруги прежде никогда не розовели при упоминании какого-либо джентльмена, какими бы немыслимыми достоинствами он ни обладал. А мистер Риддл, по мнению Эмили, способен был либо насмешить, либо рассердить даму своими ужимками и бестолковыми комплиментами. Не говоря уж о том, что теперь Джейн была замужем, и ей вовсе не полагалось думать о джентльменах иначе как о добрых соседях или друзьях ее мужа. «Не могла же она влюбиться в этого лондонского хлыща самого дурного пошиба? – размышляла леди Гренвилл, пока Сьюзен ерзала на стуле, а миссис Стоунвилль многозначительно улыбалась. – Она всегда утверждала, что ни у нее, ни у Ричарда нет сердца, но Соммерсвиль опроверг это утверждение, когда полюбил фальшивую мисс Феллоуз. Почему бы и Джейн не испытать это чувство? Но, боже мой, как не вовремя!»
Эмили от души радовалась, видя подругу счастливой невестой, но сама Джейн, похоже, больше радовалась тому, что ее мечта выйти замуж за состоятельного мужчину вот-вот исполнится, и отнюдь не производила впечатления трепещущей от сердечного пламени невесты. И все же мисс Соммерсвиль не отдала бы свою руку человеку, который ей неприятен. «Если бы Эдмунд не разочаровал ее так скоро после свадьбы, она привязалась бы к нему и уважала и почитала, как подобает верной супруге. Как он может вести себя с таким бессердечием? Страшно даже подумать, что их брак – ошибка Джейн, которую ей придется исправлять бог знает какой ценой», – Эмили, наконец, заметила, что в своих мыслях отдалилась от беседы подруг, а ведь им обеим есть что сказать, судя по тому, как они переглядываются.
– Похоже, я что-то пропустила, пока была в доме родителей, – сказала она. – Ожидается чья-то помолвка? Викарий Кастлтон забыл текст проповеди? Или случилось что-то еще, о чем мне нужно знать?
Миссис Говард хихикнула, но смешок ее был скорее нервным, чем веселым, зато Джейн тепло улыбнулась и кивнула.
– У Сьюзен есть для тебя новость, которой она хочет поделиться, но отчего-то все никак этого не делает.
– Так новость касается миссис Говард? – понимание забрезжило перед глазами Эмили, но она уже столько раз ошибалась, что теперь хотела знать все наверняка. – А мистера Генри Говарда?
– И его тоже! – Сьюзен, не выдержав, вскочила со стула и бросилась обнимать подругу. – Ах, Эмили, наконец-то! Дядюшка сказал, что нет никаких сомнений! В августе мы с Генри станем родителями!
– Так ведь с этого надо было начать! Как вам обеим не стыдно, держать меня в неведении столько времени! – леди Гренвилл укоризненно взглянула на Джейн поверх плеча прижимавшейся к ней Сьюзен. – Почему мне не написали раньше?
– Мы много говорили об этом, – миссис Стоунвилль виновато улыбнулась подруге. – И решили, что ты слишком расстроена, чтобы порадоваться этой новости так, как могла бы. Конечно, ты узнала бы первой после Генри, Даффи и меня, но после того, как немного оправилась бы от своей утраты. А когда все разрешилось таким чудесным образом, Сьюзен захотела дождаться твоего возвращения и рассказать тебе при встрече.
Следующие полчаса дамы вели себя именно так, как и полагается после получения такого известия. Была призвана отдыхающая в своей комнате леди Боффарт, и все четверо смеялись, ахали и то и дело бросались обнимать друг друга. Эмили казалось, будто после долгой болезни, которую она переживала, лежа в комнате с опущенными шторами, доктор позволил раскрыть окна и впустить в спальню солнечный свет, а вместе с ним радость и здоровье.
Позже, пока леди Боффарт расспрашивала Сьюзен о том, какие предписания дал ей ее дядюшка, доктор, чтобы этот особенный период протекал как можно лучше и для матери, и для ребенка, Джейн вполголоса спросила Эмили:
– А что с твоими планами? Когда вы с тетушкой и Люси намерены уехать?
Молодая женщина помрачнела и опустила взгляд.
– Я еще не успела подумать об этом, ситуация изменилась так стремительно… Но когда я сидела у постели матери, я была уверена, что останусь в Гренвилл-парке навсегда. Этот удар был бы последним для отца и матери, как я смогла бы нанести его?
– Разумеется, с твоей преданностью семье иначе и быть не могло, – согласилась миссис Стоунвилль. – Но теперь все по-другому. Кэролайн счастлива и здорова, и тебе снова надо подумать о своем будущем. Леди Боффарт еще не заговаривала с тобой об отъезде?