Наследник Монте-Кристо
Шрифт:
Если длинная речь мистера Стоунвилля была призвана окончательно уничтожить его жертву, то этой надежды она не оправдала. Пока длился монолог, женщина, которую просто невозможно называть мисс Лайтфилд после того, как она почти два года известна в Торнвуде под именем миссис Рэйвенси, если не успокоилась совершенно, то хотя бы выровняла дыхание и смогла заговорить уверенным, деловитым тоном, каким давала поручения служанке:
– Вы выказали поразительную осведомленность, мистер Стоунвилль. Я и мечтать не могла, что у меня когда-либо появится собственный биограф. Рассказанная вами история достойна романа мистера Мартинса, но я прошу вас объяснить,
– Сейчас не лучшее время и место для обсуждения нашего сотрудничества, мы и так уже беседуем чересчур долго, – джентльмен одобрительно кивнул, но в тоне его слышалось удивление – он явно ожидал длительного сопротивления, прежде чем леди признает его власть над ней. – Завтра, если позволите, я нанесу визит в пансион, где мы сможем поговорить более продолжительно и по существу. Я намерен сделать пожертвование на нужды вашего уважаемого заведения, и, разумеется, директриса получит намного большую сумму в свое собственное распоряжение, если мы сумеем договориться. В чем я почти не сомневаюсь.
– Боюсь, я не могу похвастаться такой же уверенностью, – холодно сказала Агнесс.
– Полно, миссис Рэйвенси, за время нашего разговора мы должны были уже составить мнение друг о друге. И я не скрываю, что восхищен вашим умом и выдержкой. Другие ваши таланты мне также отчасти известны, а немного позже вы узнаете и о моих. И не забудьте – мы беседовали о вашем пансионе. Рассказы моей невесты и ее подруг о ваших злоключениях так растрогали меня, что я решился переговорить с вами, чтобы узнать, чем могу облегчить ваш тернистый путь.
– Мои запасы угля недостаточны перед угрозой близких холодов, и нашей библиотеке не хватает книг, – тем же рассудительным тоном ответила миссис Рэйвенси.
– Прекрасно, значит, вы перечислили мне те книги, которые необходимо приобрести в первую очередь, – мистер Стоунвилль учтиво поклонился и направился к Джейн, которая уже перешептывалась с леди Гренвилл, поглядывая в его сторону.
– Дьявол! – еле слышно прошептала Агнесс и с трудом разжала пальцы – так сильно она стиснула портьеру. – Я должна была быть готова к такому повороту, ведь я всегда допускала такую возможность. Только не ожидала, что этот день наступит именно сегодня. Что ж, посмотрим, чем мне может быть полезен этот Стоунвилль.
И миссис Рэйвенси с безмятежным видом подошла к лорду Гренвиллу, явно скучающему в обществе миссис Блэквелл и преподобного Кастлтона.
Леди Гренвилл проводила ее взглядом, но тут же заставила себя отвернуться и обратиться к мистеру Стоунвиллю с вопросом, какой чай он предпочитает. Или лучше налить ему кофе?
3
Только ближе к окончанию приема Эмили нашла в себе силы поговорить с Уильямом.
Она еще не привыкла к положению обманутой жены и избегала разговоров с супругом, чтобы не выдать себя нечаянно и не сказать что-то, о чем впоследствии будет горько сожалеть. Нет, уж лучше она сначала обретет душевное спокойствие, а затем решит, как должна складываться ее жизнь дальше. Вот тогда она первой удивит лорда Гренвилла, заявив о намерении оставить его, чем в пылу ссоры услышит от него признание, которое унизит ее и превратит в обиженную жертву. А если окажется, что ее воля слишком слаба, а любовь к Уильяму непоколебима, ей и вовсе не стоит показывать ему свою осведомленность о его романе с Агнесс. Порой ненавистная необходимость соблюдать приличия может избавить от лишней боли.
Две молодые леди исполняли романс с таким отчаянием, словно это было их последнее слово перед казнью. Эмили заметила, как Джейн чуть поморщилась и подняла глаза к небу, выражая свое отношение к страдалицам, заставлявшим страдать и своих зрителей. Но пели эти мученицы достаточно громко для того, чтобы желающие могли беспрепятственно перешептываться, не боясь быть услышанными.
Лорд Гренвилл расположился в кресле почти у самых дверей, и Эмили осторожно обошла чайный стол и присела на стул рядом с мужем. Уильям тотчас повернулся к ней с ироничной улыбкой – он не сомневался, что его остроумная жена собралась поделиться с ним мнением о юных дарованиях. Ее слова, однако же, заставили его недоуменно нахмуриться.
– Я пригласила погостить у нас миссис Хоуп, она подруга тетушки Розалин.
– Вот как! Мне казалось, ты не захочешь видеть в Гренвилл-парке гостей до самого Рождества, а то и дольше, учитывая, сколько огорчений нам доставил визит миссис Рэйвенси и ее учениц.
«И ты так спокойно произносишь ее имя! – Эмили едва удержалась от колкости – вот поэтому она и предпочитала пока держаться подальше от супруга. – И голос не дрогнул, и ни малейшего намека на румянец. Могла ли я предполагать в нем подобное лицемерие? Могла, ведь нас всех обучают ему с самого детства».
– Напротив, теперь, когда Джейн проводит все время с женихом, а Дафна и Сьюзен заняты своими делами, у меня появилось много незанятого времени, и я провожу его в печальных размышлениях о несчастных погибших девушках. Появление новых гостей отвлечет меня.
– Что ж, как тебе будет угодно, – радости в голосе Уильяма не слышалось, должно быть, он представил себе еще одну тетушку Розалин, которая будет шокировать его своими неподобающими утверждениями о супружестве.
– Вместе с этой дамой приедет маленькая девочка, сирота, – вот леди Гренвилл и подступилась к главному. – У нее нет родственников, которые могли бы взять ее к себе, и я намерена сама заняться ее воспитанием.
На этот раз удивление лорда Гренвилла было куда как сильнее, чем при известии о новых гостях. Он недоверчиво прищурился, явно не зная, что сказать, и перевел взгляд на девушек у рояля, как раз закончивших третий романс и потупившихся в ожидании оваций. Эмили терпеливо ждала ответа, не показывая своего волнения. Она даже одобрительно кивнула девицам, когда те решили все же прервать свое выступление и выпить чая, пока мисс Соммерсвиль и ее жених исполняют арию Розины и графа.
– Ты и правда хочешь этого? – Вот все, на что оказался способен Уильям. – Ты совсем не знаешь эту девочку, она может оказаться капризной и злой…
– Я много раз говорила тебе, что хотела бы иметь дочь, но ты делал вид, что не слышишь меня. Теперь у меня появилась возможность осуществить свою мечту, и это не потребует от тебя никаких усилий, – леди Гренвилл недобро усмехнулась, заметив явное смущение мужа. – Что касается характера малышки… Не думаю, что я рискую больше, чем если бы сама произвела ее на свет. У моего собственного ребенка точно так же мог бы оказаться дурной характер и скверные привычки. Люси уже пять лет, и она способна оценить ласковое отношение и понять, как ей посчастливилось обрести дом в Гренвилл-парке, а не в приюте.