Наследник Монте-Кристо
Шрифт:
– Вы имеете в виду тучного констебля, который флиртует с горничной из соседнего дома? О нем не стоит беспокоиться, – от обычного любезного и миролюбивого Стоунвилля не осталось и следа, глаза его смотрели злобно, губы кривились. – Где миссис Рэйвенси?
– В своей гостиной, – холодно ответил Уильям.
– Неужели эта дрянь предала меня и позволила явиться за ребенком? – прошипел Стоунвилль.
Лори захныкал, и Эмили не выдержала:
– Что вам нужно? Вы уже причинили столько горя нашей семье, неужели теперь еще и сын Луизы должен страдать из-за того, что
– А-а, так вы догадались? Не правда ли, это были остроумные ходы? – еще более мерзко ухмыльнулся Стоунвилль. – Миссис Рэйвенси предупреждала меня, что вы чересчур сообразительны. Идемте в гостиную, думаю, настало время для приятной беседы!
– Отпустите Эмили и ребенка! – потребовал лорд Гренвилл. – Я только что узнал, что когда-то вы любили Луизу, значит, ваша неприязнь должна поразить лишь меня! Моя жена и сын не имеют к вам никакого отношения!
– О, неужели никто за столько лет не потрудился рассказать вам? О, да, Луиза любила меня, но эта жадная старуха, ваша бабка, и падкая до титулов матушка моей бедной возлюбленной заставили ее выйти за вас! – Взгляд Эдмунда на мгновение стал совершенно безумным, но он почти сразу опомнился и взмахнул пистолетом. – Делайте, что я говорю, идите в гостиную, и побыстрее! Или вы хотите уподобиться вашей супруге и охрометь на одну ногу?
Поддерживая Эмили, за которую цеплялся напуганный Лори, Уильям молча исполнил требование негодяя. Стоунвилль не знал, что в гостиной, кроме миссис Рэйвенси, находятся еще три человека, и это было их преимуществом. Вместе с Ричардом и Мернейтом Уильям надеялся одолеть преступника, даже рискуя получить рану.
Увы, громкий голос Стоунвилля донесся и до гостиной. Ее двери распахнулись перед лордом Гренвиллом, и на пороге возник изумленный Ричард.
– Уильям, что происходит? Вы нашли… – заметив за спиной Гренвиллов фигуру с пистолетом, Соммерсвиль умолк.
– А-а, дорогой шурин, и ты здесь? – Стоунвилль с ненавистью посмотрел на Ричарда. – Что ж, заходи и ты, и мы все мило, по-семейному, побеседуем!
Ричард попятился в комнату, медленно, глядя на лорда Гренвилла, который взглядом пытался подать ему какие-то знаки, потом пошевелил губами, как будто что-то шепча.
– Сперва убери пистолет, – громко ответил Соммерсвиль, осторожно продвигаясь в гостиную и спрятанной за спину ладонью делая отчаянные жесты находившимся в комнате женщинам – бегите через окно в сад!
– Чтобы ты вместе со своим дружком тут же навалился на меня? О, нет, вы будете вести себя смирно, как послушные хозяину псы! И помните, если хоть малейший жест покажется мне угрожающим, лорд Гренвилл овдовеет… или лишится наследника!
Уильям глухо застонал, Соммерсвиль побледнел и отступил в сторону, позволяя Гренвиллам войти в комнату.
– Сядьте на диван, все вместе, и лучше вам не испытывать мое терпение! – Стоунвилль остановился на пороге и злобно уставился на замеревшую возле открытого окна миссис Рэйвенси. – Вы же не думаете покинуть нашу компанию, дорогая? После всего, что мы с вами пережили…
Уильям подвел Эмили и сына к дивану, стараясь не смотреть в сторону двери. Ричард отступил в другую сторону, чем вызвал еще один яростный взгляд Эдмунда.
– Разве я не попросил вас идти к дивану и сесть вместе с вашими друзьями? По-моему, я был достаточно вежлив, но если вы предпочитаете другой тон…
Все так же держа перед собой пистолет, Стоунвилль с угрожающим видом сделал шаг в комнату, и в этот момент на его руку обрушился удар…
29
– Как вы могли так жестоко поступить с вашими друзьями? Эмили была так добра к вам! – возмущенно спросил Ричард Соммерсвиль, и прекрасное лицо миссис Рэйвенси скривилось, за пренебрежением пряча страх.
– Добра, вы говорите? Ваша обожаемая леди Гренвилл помогла мне устроиться в убогом домишке, где я должна была обучать этих дерзких, тупых, неопрятных девиц, среди которых, как вам известно, многие оказались лгуньями и воровками! Ваша сестра тоже испытывала денежные затруднения до того, как столь удачно для себя навязалась своему батюшке, почему же ее дорогая подруга не предложила ей заняться торнвудским пансионом?
Зависть и злоба исказили лицо Агнесс так, что Джейн в испуге отшатнулась от нее. Уж не безумна ли эта женщина?
– Если вам пришлось не по душе это место, к чему было оставаться в Торнвуде? – Ричард тоже был поражен, и особенно горько было сознавать, что одно время он едва ли не был влюблен в эту женщину.
– Торнвуд был лишь ступенью на моем пути, – фыркнула Агнесс. – И я перешагнула ее, как только смогла!
– И чего же вы искали в провинциальном городке? Богатого мужа? – Джейн постаралась овладеть собой и говорила теперь столь же презрительно, что и ее соперница – радость от того, что Лори скоро вернется к родителям, не давала миссис Стоунвилль забыть о другой роли миссис Рэйвенси, еще не до конца сыгранной ею.
– Как и вы, моя дорогая, как и вы, – уколола Агнесс. – Только, в отличие от вас, я готова была удовольствоваться местом содержанки. Замужество, как вы уже, должно быть, поняли, порой приносит одни лишь неприятности!
– И вы уехали из Торнвуда под покровительством моего мужа? – прежде, когда что-то приводило Джейн в ярость, она обычно разбивала какую-нибудь вазочку или каминную безделушку, отчего ее комната казалась едва ли не голой. Она уже давно не делала этого, даже Ричард не давал ей повода, и сейчас миссис Стоунвилль почувствовала неодолимое желание разбить вазу с первыми нарциссами о голову миссис Рэйвенси.
– Эдмунд был так любезен, что принял участие в моей судьбе, – не подозревающая, какой опасности подвергает себя, Агнесс любовалась страданиями, которые, как ей казалось, она причиняла Джейн. – В обмен я согласилась помочь ему осуществить заветную мечту.
– Отомстить лорду Гренвиллу и его семье? – Лорд Мернейт смотрел на миссис Рэйвенси со смесью любопытства и презрения. Он сознавал, что не беспристрастен, но ведь миссис Рэйвенси повинна в несчастье дорогой ему женщины, не говоря уж о том, что Чарльз Мернейт вслед за другими подпал под обаяние леди Гренвилл.