Наследник погибшего брата
Шрифт:
— Отравился препаратами для снижения давления, — все же делится он, хоть и не официально.
Такое в принципе возможно. Летальный эффект от передозировки. Но для чего?
— Какое нахер давление? Он же был здоров, — хмурюсь я, не до конца понимая происходящее.
— Хер его знает.
— Как такое возможно? — возмущаюсь. — Кто вообще мог дать лекарства?
— Выясняют. — Мужчина снова дергает плечами и одним движением закидывает окурок в ведро. — Мое дело установить причину. Остальное все там, — неопределенно машет в сторону главного корпуса. —
Врач криво усмехается и скрывается в помещении. Решительно иду за ним. Меня не устраивает такая халатность. Я хочу четкого понимания.
— Внятно можете мне объяснить? — хватаю за плечо, чтобы развернуть его к себе, но не успеваю среагировать, как оказываюсь прижатым к стене с острым скальпелем у горла.
— Брат твой — гнида, — выдыхает он мне в лицо. — В больничку хотел попасть и перестарался. Теперь из-за него всем прилетит.
— Но… — пытаюсь возразить, но холодный металл сильнее врезается в кожу.
— По глазам вижу, что нормальный ты мужик, иначе положил бы тебя рядом с ним, — говорит врач и смотрит мне в глаза. — Уходи и не возвращайся. Правда не на твоей стороне.
Резко отстраняется и уходит в свою каморку. Тяжело дышу, смотрю ему вслед и тру горло. Испугал? Немного, но все же не настолько, чтобы сдаться. Здесь свои какие-то понятия и особенности, которых я не знаю. Но надо как-то выяснить всю правду о Сергее. Иначе я не успокоюсь.
— Назар, не кипятись. — Ник протягивает мне на подпись. — Сначала надо оформить бумаги и заняться похоронами.
— Ты понимаешь, что происходит? — цежу сквозь зубы и расписываюсь. — Может, Сергея убили и все это лишь попытка замести следы?
— Никто его не убивал. — Николай убирает бумаги в портфель. — Пойдем в машину, там поговорим.
— Я никуда не пойду, пока не узнаю правду.
Но все же выхожу на улицу следом за другом. Находиться в морге мало приятного. Это специфический запах и атмосфера.
— Правда заключается в том, что твой брат — мудак.
Смотрю на друга и раздумываю, втащить ему сразу или подождать, пока договорит. Все же выбираю второй вариант. Просто из-за того, что собственный мозг не может сегодня работать в полную силу.
Вместе мы выходим с территории исправительного учреждения и садимся в мою машину. Завожу двигатель и включаю печку сильнее, чтобы немного согреться. Но становится только хуже. Кажется, я весь пропитался этим жутким запахом. Открываю окно и нетерпеливо барабаню пальцами по рулю. Жду объяснений. Очень жду, и терпение мое заканчивается.
— В общем, вот. — Ник выуживает из портфеля какие-то бумаги и протягивает мне. — Сергей хотел провернуть невероятную схему, но не вышло. — Скольжу глазами по строчками и хмурюсь. — Вещество, которое найдено в его крови, замедляет работу сердца. Человек как бы умирает, но воскресает через какое-то время. Но надо точно рассчитывать дозировку. Твой брат облажался.
Я понимаю, о чем он говорит. Мы проходили препараты этой группы. Это очень серьезное и рецептурное лекарство. Его нельзя
— Бред какой-то… — Факты неоспоримые, но картинка в моей голове не складывается. — Зачем ему это? Осталось же совсем немного, и мы бы его вытащили.
— Черт его знает. — Николай лишь разводит руки в стороны. — Никогда не понимал этих психопатов.
Сжимаю переносицу пальцами и напряженно думаю. Все вроде бы складно, хоть и несколько моментов непонятны.
— А записка? — смотрю на друга. — Она же не подделка?
— Вот записка в мою теорию пока не попадает. — Он недовольно поджимает губы. — Но будем разбираться дальше.
Глава 26. Назар
Утро. Промозглое и холодное. Дождь льет не переставая, за шиворот попадают ледяные капли, отчего я зябко ежусь. На кладбище тихо и умиротворенно, словно время остановилось. Запах сырой земли неприятно давит на обоняние. А звук молотка, которым вбивают гвозди в крышку гроба, лупит по нервам. Но я не реагирую. Внутри паника, но снаружи полный штиль. С каменным лицом наблюдаю, как несколько крепких ребят суетятся вокруг свежевырытой могилы.
Друзей у Сергея, как оказалось, нет. Никто не захотел проводить его в последний путь. Только я, Ник и Ирма. И то скорее чтобы меня поддержать. Странно это все и как-то жутко, что ли. Вот живет человек и вокруг него масса людей, а не стало его — и безжизненная пустыня. Никому нет дела.
Ребята подхватывают гроб и медленно, на тросах, опускают в яму. Напряженно наблюдаю за ними и стискиваю от беспомощности кулаки. Это точка. Последняя черта, за которой уже все будет не так. Но слез, как ни странно, нет, только тупая боль за грудиной и сожаление, что все вот так глупо закончилось для брата.
Наклоняюсь и бросаю в могилу горсть земли. Затем еще и еще. Она монотонно барабанит по деревянной крышке, а я отчего-то думаю о несостоявшейся семье брата. Ведь все могло быть иначе. Жена красавица, дочь. Что еще не хватало? Зачем он ступил на эту скользкую тропу? Боюсь, этого никогда не узнаю. Да и не имеет уже значения. Слишком поздно. Решение принято.
— Я выполню свое обещание, — цежу сквозь зубы. — Но сделаю это по-своему.
Отхожу на пару шагов, слегка потряхивает от холода и напряжения. Сквозь пелену перед глазами наблюдаю, как ставят крест и укладывают венки. Все. Этот небольшой холм земли — единственное, что осталось от моего брата.
Разворачиваюсь и ухожу. Чем дальше, тем легче становится дышать. Словно держало что-то внутри, а теперь испарилось. На телефон приходит сообщение. Мельком смотрю на экран — Быстрицкий. Нервная дрожь прокатывает по телу. Черт, как не вовремя. Боюсь узнать плохие новости про Аллу, но все же открываю смс. «Девочка готова к выписке». Сильнее стискиваю смартфон и втягиваю носом влажный воздух. «Завтра» — пишу в ответ и убираю гаджет в карман.
Выхожу с территории кладбища и подхожу к машине. Ирма и Николай подходят следом.