Наследник поручика гвардии
Шрифт:
– Фаддей, дружище! Рад тебя видеть! – воскликнул он, сбегая с крыльца.
– Соответственно, Андрюша!
Они обнялись.
– Еще раз поздравляю тебя с «доктором естественной истории» и «профессором Петербургского университета»!
– Спасибо, Фаддей! А тебя с орлами на эполетах, ваше превосходительство!
– Не ерничай, Андрюша! Никто не тянул тебя свернуть с воинской дороги на ученую. Хотя, честно говоря, втайне я завидую тебе. Как-никак ты все-таки относительно свободный человек, в то время как я повязан службой по рукам и ногам, –
– Ах, ты, мой несчастный служака! Я сейчас прямо-таки расплачусь от жалости к твоей незавидной доле.
И они, радуясь общению друг с другом, направились к крыльцу.
– Ба, да это никак Матвей своей собственной персоной?! – удивленно воскликнул Фаддей Фаддеевич, увидев того в мундире чиновника.
– Так точно, ваше превосходительство!
– Запомните, господин губернский секретарь, – привычным тоном капитана корабля напомнил Беллинсгаузен, – что на флоте принято обращение офицеров друг к другу, независимо от чина, по имени и отчеству. За исключением, конечно, официальных отношений, оговоренных Морским уставом. А ведь ваш статский чин как-никак соответствует флотскому чину мичмана. Или вы, Матвей… – он запнулся.
– Степанович, – подсказал Андрей Петрович.
– Матвей Степанович, – продолжил контр-адмирал, – считаете себя уже навсегда отторгнутым от флота?
– Никак нет, ваше… – запнулся тот, вытянувшись в струнку, и поправился: – Фаддей Фаддеевич! Я навсегда останусь верен флоту, который благодаря вам свел меня с Андреем Петровичем!
Тот улыбнулся.
– Стало быть, не зря, Андрей Петрович, я тянул его за собой с Черного моря, с фрегата «Флора», на Балтику, на шлюп «Восток»?
– Выходит, что не зря, Фаддей Фаддеевич, – рассмеялся ученый.
На калитке звякнула медная пластина от удара по ней медным кольцом, и дворник поспешно открыл ее. Оглядываясь по сторонам, во двор вошел статный мужчина уже далеко не среднего возраста.
– Григорий Иванович! – радостно воскликнул Андрей Петрович и поспешил ему навстречу.
Они крепко, по-мужски, обнялись.
– Как же я рад видеть вас, дорогой мой учитель, в своем доме!
– Не менее вас, доктор естественной истории! – галантно ответил академик Лангсдорф.
Они поднялись на высокое крыльцо:
– О… не увидеть вас, Фаддей Фаддеевич, в этом доме я просто не мог! – академик приветствовал мореплавателя.
– Да и ваше присутствие здесь, Григорий Иванович, не менее предсказуемо, – озорно блеснув глазами, ответствовал контр-адмирал.
Лангсдорф пристально присмотрелся к Матвею:
– Если не ошибаюсь, Андрей Петрович, это тот самый молодой человек, который еще на рейде Рио-де-Жанейро показывал мне чучело чайки, изготовленное своими руками?
– Вы совершенно правы, Григорий Иванович, – улыбнулся Андрей Петрович, искренне радуясь, что тот узнал его бывшего вестового. – Разрешите представить: губернский секретарь Сухов, Матвей Степанович, старший консультант мастерской по изготовлению чучел животных при Петербургской академии наук.
– Вон оно, как повернулось… – несколько удивленно и в то же время задумчиво произнес академик. – Выходит, мой прогноз относительно того, что в Антарктической экспедиции вопрос с изготовлением чучел животных приполярной фауны будет решен, оправдался?
– Так точно, ваше превосходительство! – ответил Матвей и, чуть смутившись, произнес: – Надеюсь, что на сей раз я не ошибся в вашем титуловании?
– На сей раз нет, Матвей Степанович, – улыбнулся Григорий Иванович. – А ведь десять лет тому назад я действительно слышал только от вас обращение ко мне «ваше превосходительство».
– Стало быть, не только вы, ваше превосходительство, можете делать правильные прогнозы? – хитровато улыбнулся Матвей.
Академик внимательно посмотрел на него:
– Далеко, похоже, пойдете, ваше благородие, – усмехнулся он.
– А почему бы и нет, Григорий Иванович? – вмешался в их разговор Андрей Петрович. – Матвей готовится через год-полтора сдавать экстерном экзамен за полный курс Петербургского университета, – пояснил он.
– Вот как?! А вы уверены, что вам удастся это сделать, месье? – тут же спросил Лангсдорф по-французски:
– Во всяком случае, буду стараться, – ответил Матвей тоже на французском языке.
– Стараться – вовсе не значит получить положительный результат, – возразил Григорий Иванович уже по-английски.
– Вы совершенно правы, сэр, но надежда, как известно, умирает последней, – довольно четко на английском языке ответил Матвей.
Лангсдорф остался явно довольным его ответами.
– Изрядно, Андрей Петрович! Во всяком случае, прошу вас сообщить мне дату экзамена Матвея Степановича в университете.
– Обязательно, Григорий Иванович! – возликовал тот. – Ведь поддержка действительного члена Петербургской академии наук бесценна!
– Просто я уверен, что почетный член Петербургской академии наук, к тому же профессор Петербургского университета не может, просто не имеет права не подготовить достойную себе смену, – улыбнулся академик.
У Матвея на глазах навернулись слезы. «Какие же все-таки друзья у моего покровителя!» – благодарно подумал он.
Очередной стук в калитку заставил всех заинтересованно повернуться в ее сторону. Флотский офицер в чине капитана 1-го ранга направился к крыльцу.
– Никак Фердинанд Петрович пожаловал! – оповестил присутствующих Андрей Петрович и, спустившись с крыльца, крепко пожал руку вновь прибывшему. – Барон Врангель. Фердинанд Петрович. Бывший капитан военного транспорта «Кроткий», – представил он его своим друзьям. – За вами, однако, не угнаться, Фердинанд Петрович! Всего два года тому назад по возвращении из кругосветного плавания вам был высочайше пожалован чин капитана 2-го ранга, и вот на тебе – уже капитан 1-го ранга!
Все, представляясь, пожимали новому для них человеку руку и с интересом присматривались к нему.