Наследник поручика гвардии
Шрифт:
– Меня Крузенштерн тоже хотел по окончании плавания представить к производству в мичманы, однако я предпочел пойти другим путем, – признался Андрей Петрович. – За что и получил нагоняй от камергера Резанова, бывшего в то время полномочным посланником России в Японии. Торговая миссия его находилась на «Надежде», а я состоял ее членом.
– У каждого из нас действительно свои пути-дороги, – задумчиво произнес Врангель. – Надеюсь, вы не жалеете о выбранном вами пути ученого? – улыбнулся он.
– Ни в коем случае, Фердинанд Петрович. Ни в коем случае. За время пребывания в Русской Америке у меня сложился вполне независимый характер. Вы, кстати, не почувствовали этого?
– Отчасти, Андрей Петрович, – мягко улыбнулся барон.
– А вот моя супруга, Ксения Александровна, в отличие от вас почувствовала это, мне кажется, в полной мере.
И они рассмеялись, пододвинув к себе фужеры. Их служебные отношения явно переходили в дружеские…
– После возвращения экспедиции и «Камчатки» в Кронштадт, – продолжил Врангель, – Головнин почти сразу же предложил мне возглавить Колымский отряд, целью которого помимо уточнения карты северо-востока России были розыски земли к северу от Чукотского полуострова, о наличии которой ходили упорные слухи, а также окончательное разрешение гипотезы о соединении Азии с Америкой. И хотя существование пролива между Азией и Америкой было установлено еще Дежневым и подтверждено экспедицией Беринга, все же имело хождение предположение, что Америка, так называемая «Большая Земля», где-то на северо-востоке соединяется с Азией узким перешейком, идущим от Шелагского мыса [12] . В связи с этим детальное обследование Чукотского побережья представляло особый интерес. Поэтому я дал согласие и пригласил с собой Матюшкина.
12
Шелагский мыс – самый северный мыс Чукотки; расположен под 70°06' с.ш. и 170°36' в.д. Мыс был открыт Семёном Дежнёвым в 1648 году и назван: мыс Первый Святой Нос.
Прибыв в конце июля двадцатого года в Якутск, я направил Федора Федоровича в Нижнеколымск подготовить место для астрономических наблюдений и закупить пятьдесят нарт и шестьсот ездовых собак.
– Шестьсот собак?! – удивленно воскликнул Андрей Петрович.
Фердинанд Петрович снисходительно улыбнулся:
– А как же? Ведь обследование берегов на протяжении многих сотен верст [13] можно было проводить только на собачьих упряжках – весной и летом по прибрежному льду. Потому как в это время года тундра превращается в совершенно непроходимую местность, по которой в состоянии передвигаться лишь стада северных оленей в поисках ягеля. К зиме мы возвращались на нашу базу в Нижнеколымске. Кроме того, нужно было совершать и дальние походы по льду к северу от берегов в поисках так называемой «Земли Санникова», о которой ходили легенды.
13
Верста – старинная русская мера расстояния, равная примерно 1066 метрам.
– Мне несколько знакома эта проблема, – пояснил Андрей Петрович. – В свое время я намеревался по предложению главного правителя Русской Америки организовать экспедицию по обследованию северного побережья полуострова Аляска с целью определить, возможно ли обустроить там пушной промысел песца. Поэтому и проводил предварительные расчеты потребного количества собачьих упряжек. Потому-то приведенное вами количество заказанных собак и вызвало мое удивление. Ведь ваш отряд, по вашим же словам, насчитывал всего семь человек.
– Вы, Андрей Петрович, и в этом вопросе стоите на высоте. Количество закупленных нами ездовых собак действительно оказалось несколько завышенным.
Тот откровенно рассмеялся:
– Сразу видно, что рядом с вами, Фердинанд Петрович, не было Ивана Александровича Кускова, помощника главного правителя Русской Америки Баранова. Тогда бы вам не пришлось столь вольно распоряжаться казенными деньгами.
– Неужели Российско-Американская компания с ее огромными прибылями ущемляла вас как руководителя экспедиций в финансовом отношении? – откровенно удивился уже Врангель.
– Ни в коем случае. Я никогда не испытывал недостатка в денежных средствах. Просто Иван Александрович имел звание коммерции советника [14] , а посему весьма скрупулезно рассчитывал все предстоящие расходы. И я привык к этому, хотя зачастую и спорил с ним, – он улыбнулся, вспомнив, как «выбивал» у Кускова вторую лошадь для экспедиции по обследованию залива Аляска. – Поэтому покорнейше прошу извинить меня за, возможно, несколько нетактичное замечание по поводу количества закупленных вами собак.
14
Коммерции советник – почетный титул, установленный в 1800 году для купечества и сравненный с VIII классом статской службы. В 1824 году установлено, что «сего звания могут быть удостоены купцы, пробывшие в I гильдии 12 лет сряду».
Барон приложил руку к сердцу:
– Вы зря так беспокоитесь, уважаемый Андрей Петрович! Это я должен благодарить Всевышнего за возможность откровенно беседовать с вами, так сказать, тет-а-тет. Ведь вы же, не замечая того, преподаете мне уроки в качестве многоопытного руководителя научных экспедиций, – привстав, он признательно пожал руку ученому и продолжил: – Когда, закончив описание истории Якутска, и я в феврале уже двадцать первого года прибыл в Нижнеколымск, то узнал, что большая часть из закупленных собак и нарт может быть доставлена лишь в середине марта. Не дожидаясь их доставки, я решил составить небольшой отряд и предпринять путешествие до Шелагского мыса, географическое положение коего было весьма неопределенно.
Мы почти сразу же, уведомив об этом генерал-губернатора Сибири, выехали из Нижнеколымска на трех путевых и пяти завозных, то есть для провианта, нартах. Я имел намерение обозреть берег океана от Большого Баранова Камня [15] до Шелагского мыса, к северу от которого, по утверждению Сарычева, находилась обитаемая матерая земля. А по существовавшему мнению некоторых ученых, располагался перешеек, соединяющий Азию с Америкой. Наш путь лежал через места, где ранее путешествовали Биллингс и Сарычев. Поэтому я сравнивал собственные географические определения с наблюдениями своих предшественников и был очень доволен, что они совершенно согласовывались.
15
Баранов камень Большой и Малый – два мыса в Якутской области на берегах Северного океана, между устьями рек Калыми и Баранихи.
Преодолевая трудности в сорокаградусный мороз, мы наконец-то достигли Шелагского мыса, далеко вдающегося в Ледовитое море. Определив его точные координаты, мы с надеждой через зрительные трубы вглядывались с его высоких утесов в раскинувшееся к северу пространство, покрытое бесконечными ледяными полями. Но никаких признаков какой-либо земли, расположенной за ними, так и не обнаружили. Пора было возвращаться на нашу базу в Нижнеколымск. – Фердинанд Петрович сделал глоток из фужера, закусив кусочком шоколада. – И тут нас постигло несчастье, – тяжко вздохнув, продолжил он. – Еще по пути к Шелагскому мысу мы устраивали на льду продовольственные склады, а освободившиеся упряжки отправляли назад, в Нижнеколымск, для экономии корма собак. И каков же был наш ужас, когда мы обнаружили, что три из четырех этих самых складов были разорены песцами и росомахами! А кругом на сотни верст снежная пустыня…
Андрей Петрович передернул плечами.
– Несмотря на жесточайший режим экономии, введенный мной, тяжелый голод буквально парализовал людей. Можно было, конечно, съесть собак, но это означало бы верную гибель экспедиции в снежном безмолвии. В этих условиях единственным выходом было поделить с собаками корм. И каким же лакомством казалась нам юкола! [16] Полную норму давали только вожакам упряжек. Упряжки выбивались из сил, и приходилось чаще обычного делать кратковременные остановки.
16
Юкола – вяленная на солнце и ветру рыба. Заготовлялась населением Сибири и Дальнего Востока на зиму для питания людей и отчасти на корм ездовым собакам.