Наследник проклятого дара
Шрифт:
— Парень. Юрий. — говорю с большими паузами, — какие князья? Как я попал в твоё тело?
— Это сейчас не самое важное. Просто знай, что через месяц - пробуждение Дара. Сегодня, когда меня били я почувствовал Дар. Он едва коснулся меня. И я умер. Потому что на мне висело проклятье. И оно исполнилось. Но в моё тело сразу же попал ты. — тараторит пацан.
— Какой ещё Дар? Что это? — у меня к нему куча вопросов.
— В твоём мире нет магии. А в нашем мире есть. — он делает паузу, — в твоём здешнем мире есть, — исправляет фразу, —
Почему то я ему сразу верю и принимаю его слова за чистую монету.
— Мне очень жаль, что ты умер. И жаль, что я умер, — я слегка усмехаюсь, — но что мне сейчас то делать?
— Я буду с тобой ещё 9 дней, пока совсем не растворюсь в этом тумане. Не пугайся, для тебя это большой плюс. Я буду подсказывать тебе и рассказывать что к чему в этом мире. Можешь мысленно ко мне обращаться, можешь вслух. Я в любом случае тебя услышу и отвечу, — говорит малой.
От его слов становится немного легче. Думаю, мне любая помощь сейчас не помешает.
— Допустим, я тебе верю.
В голове всплывает мысль: "Писатели фантасты ведь часто были правы в своих книгах, когда описывали будущее. Порой, очень часто угадывали, как будет устроен мир и какие технологии разработают намного позже, после их смерти. Так может, их книги про параллельные миры, это тоже правда?".
— У меня мало времени. Если ты хочешь жить, то у меня есть одно условие. Выполнишь его и я добровольно растворюсь в тебе через 9 дней. Иначе ты умрёшь.
— Конечно я хочу жить! — восклицаю ему, — что там за условие?
— Когда пробудится Дар, ты станешь магом. Очень сильным магом. Затем, ты отречешься от рода Мещерских и возьмёшь фамилию Зубов. — паренёк заявляет очень уверенно и продолжает говорить, — так, я отомщу роду Мещерских за то, что травили меня всю жизнь и запихнули в эти кадеты.
— Мне они вообще никто, — отвечаю ему, — а месть я уважаю. И кстати, почему Зубов?
— Зубов, это фамилия моего настоящего отца. Его убили когда мне был год. А его земли, вместе со мной, забрал себе Мещерский, приняв меня в свой род. Они знали, что на мне это проклятье. Знали, что я умру, не дожив до восемнадцати лет. Поэтому, просто ждали моей смерти. Но если я, то есть ты, — он снова себя поправляет, — выйдешь из их рода и вернёшь фамилию Зубов, то земли выйдут из их рода вместе с тобой.
— А почему не стать просто князем Мещерским? — думаю, что задаю умный вопрос, — ты же наследником был?
— Это не так просто. Как только ты получишь Дар и выживешь после этого, то очередь наследования изменится в ту же минуту. К тому же, у него четыре сына.
— Договорились, — протяжно вздыхаю, — но я там сейчас упал в обморок, как бы.
— Я знаю, ты упал перед графом Долгоруковым. Это наш суровый преподаватель строевой подготовки. А ещё он отвечает за дисциплину в корпусе. Он когда-то воевал с моим отцом и потерпел поражение. И он, кстати, очень мстительный. — парень разводит руки в стороны и грустно улыбается, — всё, наше время вышло. Помни о договоре! — он делает шаг назад и растворяется в тумане.
—
Девушка в белой форме склоняется надо мной.
Похоже, что я в медпункте.
Я лежу на кушетке. Нос на месте и ничего не болит. Магия, однако.
Пока я прихожу в себя, не могу выдавить связанное предложение. Просто молчу. Смотрю на неё.
— И снова в синяках тебя принесли. Даже не сам пришёл. — девушка протяжно выдыхает, — а сам бы наверное и не дошёл вовсе.
Белая выглаженная сестринская форма сидит на ней как влитая. Карие глаза настолько большие, что завораживают своей красотой. Губы нежно и плавно двигаются, перетягивая всё внимание на себя. Я почти не слышу, что она говорит. Только рассматриваю её.
Отлипаю от её лица, рассматриваю интерьер вокруг. Ну да, это медпункт. Всё на это указывает.
— Здравствуйте. — смотрю ей в глаза.
Она отчего то смущается, отворачивается и садится что-то писать.
— Кадет Мещерский, — я слышу от неё теперь уже совсем не тёплый тон, а наоборот, строго официальный, — вам противопоказаны физические нагрузки три дня. Я выписала вам дополнительное питание. На сегодня от занятий освобождение. Вы свободны.
Ну ладно. Я даже и не понял ничего. А куда идти-то мне? Дверь из медпункта я нашёл, а дальше?
— Юра, ты тут? Проверка связи. Приём. Алло.
— Да тут я, тут, — тараторит пацан в моей голове, — налево, прямо по коридору. Я, кстати, уже в твоей голове покопался немного, — делает паузу, — случайно. Здесь направо и на лестницу, третий этаж.
— Ты прекращай лазить в моей голове! — велю ему, — в ней очень много взрослого контента! А тебе, уж прости, не суждено уже, разве что в следующей жизни.
— Язвить ты умеешь, — с грустью произносит Юра, — в самом конце коридора будет моя комната. А знаешь, мне понравился твой первый раз с девушкой. Дальняя кровать у окна моя, то есть твоя.
— Подловил, гадёныш. Ладно, один — один. Ты мне что-нибудь новое сказать хочешь?
— Твой мир очень интересен. Я хотел бы там жить.
— Ну тут уж прости. Это не от меня зависит.
Я выдыхаю, сажусь на кровать и ухожу в свои размышления.
Я умер. А что собственно я потерял? Последние годы жил овощем. Нет, с моим здоровьем всё нормально, но иначе как овощным это существование назвать было нельзя. Нелюбимая работа - дом - нелюбимая работа. И так шесть дней в неделю. А потом один день пролежать на диване пялясь в телик.
Я и таксовал то, только чтобы хоть чем-то убить время.
Иногда я ходил в зал, всё собираясь возобновить тренировки. Смотрел на ребят и уходил.
С тех пор как умер Василий Палыч, мой тренер, находиться мне там было тяжело. Всё напоминало о человеке, заменившем мне отца.
Заслуженный тренер России, серый кардинал боевого самбо. Тот, кто воспитал двенадцать чемпионов мира.
И я мог стать чемпионом. Но сначала одна травма, потом вторая, долгое восстановление, авария и последним ударом стала смерть наставника. Я сломался и с тех пор, так и не пришёл в себя.